Обрывок #91. Текст.

Loveless, Нацуо+Ёдзи, PG-15.

Одним летним утром Ёдзи неожиданно повернулся к только-только проснувшемуся Нацуо и подмял его под себя.
– Слушай, – тихо сказал он, глядя Нацуо в глаза. – Давай сегодня? – Нацуо, не поняв вопроса, удивленно вильнул хвостом. – Ну… – Ёдзи смутился. Он всегда смущался, когда заводил речь о сексе. – Уши. Мне они надоели.
Нацуо тоже покраснел.
– …Хорошо, – тихо ответил он. Ёдзи с благодарностью поцеловал его и осторожно запустил руку под резинку пижамных штанов. Нацуо тихонько охнул – скорее от удивления, чем от радости, но бороться не стал. – Только я снизу.
Ёдзи залился краской, аки маков цвет.
– Нет, я, — шёпотом ответил он. – Я же предложил!
Нацуо возмущенно убрал его руку со своего члена.
– Или я – или никто! – Ёдзи раздраженно дернул ухом и обиженно ретировался с кровати.
Нагиса, наблюдавшая за воспитанниками через замочную скважину, тяжело вздохнула. – Святый боже, это когда-нибудь закончится? – пробормотала она. – Пусть трахнутся уже, а то ведь сегодня снова никакой командной работы!

Написано для Арлинг на Репку-3.

@темы: text, Loveless

---

Обрывок #90. Текст.

И снова House MD, и снова Хаус и Кадди. Офигевший Чейз прилагается.

- Тебе нужна команда! – заявила Кадди, ворвавшись в кабинет Хауса. Тот заворочался и снял наушники.
- Руганда? – переспросил он, приподнявшись на локте. – У тебя специфические представления о совместном отпуске, я скажу. И вообще, почему ты пришла ко мне в брюках – мне ж не видно ничего? – Кадди одарила лежащего на полу Хауса грозным взглядом. – Или ты заботишься о моем рассудке? Не бойся, от вида твоих чудесных коленей я его не потеряю.
- Команда, Хаус! – повторила она, пропустив мимо ушей лишние ремарки.
- Насчет задницы, впрочем, не уверен, - зевнул он.
- Прекрати отпускать комментарии насчет моей задницы, - взвилась Кадди. – Я с тобой серьезно говорю!
- Я тоже совершенно серьезен! – возмутился Хаус. – Я теряю голову при ви...
- Хаус! Найми кого-нибудь! – перебила его Кадди.
- О господи, - вздохнул он. – Ну что ты так переживаешь? Ко мне придет сегодня на собеседование молодой человек. Весьма одаренный, я надеюсь. По меньшей мере, отец у него очень известен в определенных кругах – и в отличие от меня не здоровой и твердой тростью. Кстати, он должен появиться с минуты на минуту. Ты правда пришла не проконтролировать это собеседование? Ну, просто убедиться, что я не начну издеваться над маленьким мальчиком? – Кадди только вздохнула. Хаус лег на спину и звучно зевнул. – Тебе он тоже понравится – на фотографии он выглядит точь-в-точь, как доктор Марк из «Госпиталя для всех». Такой блондинчик, м-м-м.
- Ты еще и гей? – вздохнула Кадди.
- Фанат твоей задницы не может быть геем, - отмахнулся Хаус. – Я его тебе рекламирую, мистер.
Кадди открыла рот, чтобы ответить что-то крайне ироничное, колкое и что заткнуло бы Хауса на несколько минут, но в дверь постучали. Возможно, это было и к лучшему, потому как придумать что-нибудь, способное заткнуть Хауса, пока не представлялось ей возможным.
- Извините? – В кабинет заглянул молодой человек приятной наружности. Говорил он сильным австралийским акцентом. – Доктор Хаус?
- Лежит здесь! – помахал ему рукой Хаус. – Ты, я так понимаю, Роберт Чейз? – Вошедший юноша кивнул. – У вас замечательный британский акцент, знаете? На трансвеститов действует безотказно.
- Я из Австралии, - нахмурился Чейз. Хаус закатил глаза: мол, какая разница? Двадцать тысяч километров туда, двадцать тысяч сюда – не так уж сильно он и ошибся. – ...трансвеститов?
- Да, у нас главврач... – Кадди несильно пнула Хауса по здоровой ноге: заткнись, скотина. – Впрочем, неважно. Акцент мне нравится, волосы у тебя тоже здорово уложены... ты нанят.
- Что? – Чейз округлил глаза и вопросительно взглянул на Кадди. Он все еще не был уверен, что его не разыгрывают.
- Проблемы со слухом, - вздохнул Хаус. – Ничего страшного, я справлюсь с этим. Ты нанят! – проорал он. Чейз и Кадди вздрогнули.
- А ты не хочешь задать несколько вопросов или...
Хаус нашарил на полу наушники и нацепил их. – Не хочу, доктор Кадди. Если он убьет больше, чем пять пациентов за неделю, я его уволю по причине альтернативной одаренности, - громко сказал он. – А теперь все брысь отсюда, я хочу послушать Луи Армстронга, а слушать джаз в компании начальства и сладкого блондина – себя не уважать. Надо будет нанять негра...
- Пойдем оформлять контракт, доктор Чейз - вздохнула Кадди, отправляясь к двери.
- Вы позволите ему нанять меня без собеседования? – неуверенно спросил Чейз.
Кадди только махнула рукой и открыла дверь. Чейз неуверенно поплелся за ней: так и не поняв произошедшего, он решил не искушать судьбу и все-таки оформить нужные бумаги – пока весьма эксцентричный босс не передумал. - Он нанял хоть кого-то – это уже хорошо. Будем надеяться, он не уволит тебя на следующий день. А то, знаешь, бывает...
- Ты же меня не уволила! – донеслось им вслед.
Кадди, даже не повернувшись, бросила: - Я и ты – другое дело, я тебя люблю слишком сильно.
Хаус смотрел, как они двое идут по коридору – преимущество стеклянных стен. Ответ на реплику Кадди пришел ему в голову слишком поздно – они были уже слишком далеко, чтобы услышать оклик, а вставать только ради этого было глупо.
Он вытянулся на полу, дотянулся тростью до проигрывателя и запустил пластинку с альбомом Армстронга. – Будем считать, что она меня уела, - пробормотал он. – Любит, ну надо же.

@темы: text, House MD

---

Обрывок #89. Текст.

"О прекрасном". Bleach, Урахара + гоп-компания Урахары.

Урахара Кисукэ прижался щекой к шершавому дереву, закрыл глаза и шумно вздохнул. Потом негромко икнул, смущенно прикрыл рот ладонью и, не удержавшись, зевнул во весь рот. Хозяин небольшой уличной забегаловки покосился на Урахару и тоже, украдкой, зевнул.
Небо все еще оставалось непроглядно черным – до рассвета оставалось не менее двух, а то и трех часов. На улице было тихо: самые завалящие пьяницы уже спали – кто дома, кто под ближайшим забором; все влюбленные парочки разбежались по домам, избавив мир от своего воркования; случайные прохожие дошли до ближайшей кровати и сладко посапывали. Спали птицы, уже нагавкались до утра собаки, ни одна крадущаяся в темноте кошка не выдавала себя мяуканьем... на улице почти звенела тишина. Иногда только ее разрывал скрип веток, качнувшихся от ветра, - и было в этом что-то жуткое, пробирающее до костей. А еще в его небольшой забегаловке – не слишком популярной последнее время, были дни, когда к нему заходили три-четыре человека за день – седьмой час сидел чертовски странный посетитель. Он зашел к нему уже сильно нетрезвый, шумно плюхнулся на свободный стул и попросил три бутылки сакэ. Примостил на соседний стул порядком потрепанную и мятую панаму и, подумав, попросил еще порцию удона.
Удон, остывший и почти нетронутый, так и стоял рядом. Число пустых бутылок перевалило за дюжину.
Хозяин уже несколько раз подумывал стрясти с забулдыги деньги и не слишком вежливо выставить его прочь, но стоило ему открыть рот, как нетрезвый и мало что соображающий посетитель подбирался, поднимал голову и смотрел на него... смотрел так, что мурашки ползли по коже от одного взгляда – слишком трезвого и серьезного. И очень хотелось оказаться где-нибудь подальше – и от пьянчужки, и от несчастной своей забегаловки, и от жутковатой улицы, будто утонувшей в ночной тишине. Сложно становилось дышать, будто что-то наваливалось на плечи; хозяин мог поклясться, что в эти моменты видел что-то за спиной у странного гостя – то ли раскрытую звериную пасть с рядом клыков, то ли улыбающуюся ему старуху-смерть. Но уж точно не бабочек и радугу. Открытый рот захлопывался сам по себе; посетитель улыбался, прикрывая глаза, в ответ, наливал или просил еще сакэ и молча опрокидывал в себя очередную рюмку. Это само по себе было неприятно и странно, но больше всего раздражала неопределенность: то ли бояться этого чудака с полосатой панамой, то ли унять разыгравшееся воображение...
Урахара снова завозился, подавая слабые признаки жизни. Потерся щекой о стойку, с тоской вздохнул. - С новым годом, что ли? – пробормотал он. Хозяин лавчонки – здоровый, а для японца и вовсе огромный, мужчина – наклонился к нему.
- В смысле, еще сакэ? – уточнил он. Урахара кивнул – вернее, повозил щекой по дереву. Вверх-вниз. – А то, может, хватит? Вы где живете – доберетесь сами-то?
- Не хватит, - упрямо сказал Урахара, к вящему облегчению хозяина, не открывая глаз. – Я, знаешь, сколько выпить могу? Тебе и не снилось даже. И вообще. Ты почему наступление нового года не празднуешь?
- Не вижу смысла, - пожал плечами тот. – Да и не с кем. Держите ваше сакэ. – Он поставил очередную бутылочку с водкой у носа Урахары и отвернулся. Наверное, стоило довести парня до дома – и самому пойти уже к себе. А если парень и в самом деле опасен – ну что же, терять ему нечего. Семьи нет, дома толком нет, работа... да и работы нет, по сути. Зато очень хотелось спать.
Урахара с минуту пялился на бутылку с рюмкой, потом героически оторвал щеку от стойки – и даже умудрился сесть почти прямо.
- Слушай, - с тоской сказал он. – Выпей со мной, а?
- Нет, спасибо, - отозвался хозяин. – Я не пью. И новый год не праздную, так что вы как-нибудь без меня.
- Я тоже новый год не праздную. – Урахара снова икнул. – Но у меня день рождения сегод... наверное, уже вчера. Был. Со мной по одной – и я уйду, правда. Я ж вижу, что...
- Что же вы на свой день рождения – и так по-свински? – укоризненно вздохнул хозяин. – Я не буду. Вернетесь домой, выпейте с кем-нибудь еще.
- Да не с кем, - виновато улыбнулся Урахара. Нашарил на соседнем стуле панаму, нахлобучил ее на голову, чтобы прикрыть глаза. – Ладно, засиделся я тут. Сколько с меня?
Хозяин странно посмотрел на него, протянул руку и снял панаму. Урахара с тревогой посмотрел на нее - такую маленькую в огромной руке. – Последнюю, - сказал хозяин. – А потом я вас провожу, а то вы, любезный гость, и лыка не вяжете, и на ногах едва стоите. А там разберемся.
- Спасибо, - улыбнулся ему Урахара. За весь вечер – сутки, если быть точнее – беспробудного пьянства у него впервые появилось чувство, что он нашел то, что искал. Собеседника – пусть только и на одну рюмку сакэ. – Меня, кстати, зовут Урахара. Урахара Кисукэ.
Хозяин пожал протянутую руку – несильно, но крайне осторожно – и вежливо поклонился. – Цукабиси Тэссаи. А я вас, Урахара-сан, часто вижу в парке, когда на работу иду. Любите прогулки?..
- Ага, есть такое... А вы, Цукабиси-сан...
Откуда Тэссаи было знать, насколько сильно вцепится в него Урахара – проживший уже почти пять, а то и шесть – он давно уже перестал считать, десятков лет в полном одиночестве?
У него никогда не было проблем сходиться с синигами – с людьми же все оказалось чуть сложнее. Слишком сильное рэйацу – пусть и подавленное гигаем, пусть и удерживаемое силой воли – все равно слишком сильное для общения на равных. Урахару боялись до дрожи в коленях и полуобморочного состояния практически все, с кем он знакомился. Так и вышло, что в очередной свой – Урахара уже и забыл, какой по счету – день рождения он остался совершенно один. Если не считать, конечно, четкого осознания – никогда ему не найти в мире живых равного собеседника. Слишком много он знал и пережил – и слишком был сильным для столь хрупких существ, как люди.
А жизнерадостная и общительная натура требовала своего – радости от жизни и общения. Так что когда Тэссаи сжал его ладонь, да еще с этой умилительной осторожностью: боялся причинить ему (ему, Урахаре Кисукэ, когда-то капитану Сэйрэйтэя!) вред – Урахара готов был плясать от радости. И сплясал бы – держи его ноги.
- ...а не хотите у меня поработать, Цукабиси-сан? Мне как раз нужен управляющий, и...
Откуда Тэссаи было знать, насколько он чутко отреагирует на одиночество Урахары, почти сожравшее того с потрохами?

* * *

- Урахара-сан! Урахара-сан! – Урахара заворочался, пробормотал что-то и негромко всхрапнул, всем своим видом показывая, что просыпаться он не намерен. Ни сейчас, ни в ближайшие три-четыре часа. Тэссаи, впрочем, был упертым человеком – не сказать упрямым. Он снова затряс Урахару за плечо – мол, проснитесь же!
Урахара со стоном открыл левый глаз. Больше всего на свете он не любил две вещи: алкоголь и просыпаться раньше намеченного. – Чего тебе? – недовольно сказал он. Спросонья получилось еще и хрипло, голос у него прозвучал как у классического злодея в гангстерских фильмах. Урахара негромко хмыкнул, чуть развеселившись. – Что такое? – уже благосклоннее спросил он, нашаривая панаму – помнится, вечером он оставлял ее рядом с подушкой...
- Я поймал вора, - нахмурившись, ответил Тэссаи. Вид у него был самый грозный.
- И разбудил меня?! – взвился Урахара, нахлобучивая найденную, наконец, панаму на макушку. – Я же спал! Тэссаи, как ты мог?! Ты что, не знаешь, что делать с ворами?!
Тэссаи нахмурился еще сильнее. Вид, соответственно, стал куда более грозным. Урахара с трудом удержался от смешка. Зная о доброте Тэссаи, он уже не мог всерьез воспринимать ни грозный вид, ни громкий бас. - Я думал вызвать полицию, но... он совсем еще мальчишка, и...
- Так накорми его и отпусти, - пробормотал Урахара, заваливаясь обратно на футон и укрываясь одеялом. – Ты что, не знаешь, что делать с малолетними голодными ворами?.. Я уверен, это тот самый рыжий пацан. Он наведывается к нам уже третью неделю – в основном, в кладовку с продуктами.
- Рыжий, верно, - пробормотал Тэссаи. – Так вы всё это время... но как он...
- Я оставлял заднюю дверь открытой, - пробормотал Урахара. – Могу я теперь поспать?
Тэссаи со вздохом поднялся с колен – чтобы разбудить Урахару, ему пришлось примоститься рядом с ним, потому как на оклики Урахара никак не реагировал, если не считать недовольного мычания сквозь сон.
- Мне кажется, лучше нам тогда оставить его у себя, - заметил он перед тем, как выйти из комнаты. Урахара не обратил на эту реплику никакого внимания: он уже сладко посапывал, завернувшись в одеяло. Тэссаи прикрыл за собой дверь и отправился развязывать «малолетнего голодного вора».
К десяти утра, через четыре часа после неожиданного пробуждения, Урахара все-таки вышел на кухню и, почесав небритую щеку, вопросил: - Тэссаи, есть у нас что-нибудь на завтрак?
- Есть, конечно, - ответил ему мальчишеский голос. Весьма недовольный. – Старик заставил меня готовить на неделю вперед, знаешь. А ты, вообще, кто такой и что здесь забыл?
- Я? – Урахара приподнял панаму, чтобы лучше видеть своего собеседника. Потом, немного подумав, все-таки открыл глаза. – Я Урахара Кисукэ, владелец этого чудного местечка. И у меня есть смутное подозрение, что задавать озвученный вопрос должен был я, а не... кстати, ты кто?
На него нахально смотрел рыжий мальчишка, удобно устроившийся за низким столиком. Перед мальчишкой стояла огромная кружка с какао, от которой пахло так сладко и так сильно, что у Урахары засосало под ложечкой.
- Впрочем, - заметил он, плюхаясь за стол, - можешь не отвечать. Я тебя знаю, ты тут уже почти месяц шастаешь. – Он наклонился вперед и взял в руки кружку.
- Эй! – возмутился мальчишка. – Это мое!
- Это не может быть твоим! – не менее возмущенно ответил Урахара, увернувшись от мальчика, попытавшегося вернуть себе какао. – Ты здесь не живешь!
- А старикан сказал, что теперь живу! И это – мое! – Вторая попытка возвращения кружки, впрочем, тоже не увенчалась успехом. И от первой отличалась лишь тем, что теперь на одежде Урахары красовалось несколько небольших шоколадных пятен. – Эй!
- Старикан сказал, стало быть, - недовольно пробормотал Урахара. – Ну ладно, ладно, я с ним поговорю... так, как там тебя зовут, говоришь?
- Дзинта, - пробурчал мальчишка, насупившись. Третья попытка оказалась еще менее удачной, чем вторая. Он, толком не поняв, что случилось, лежал теперь на полу, ласково, но твердо придавленный ногой Урахары. Не слишком, надо сказать, чистой – Урахара слишком любил ходить босиком.
- Дзинта, Дзинта... Ты сам это варил?
- А кто же еще? Вы же ни хрена готовить не умеете, у вас в кладовке только фастфуд и есть... я чуть не помер от гастрита, пока тут питался. Как вы еще живы, вообще?
- Хороший вопрос. – Урахара отхлебнул какао и зевнул. – Хорошо, пацан. Теперь ты живешь здесь. Будем считать эту кружку твоей, ладно.
- Я, вообще-то, про какао говорил! – возмутился Дзинта. – Я, думаешь, тебе его варил?
- Да. - Урахара улыбнулся и отпустил отчаянно извивающегося Дзинту. – Обожаю какао по утрам. А теперь убери-ка двор, там сору много, а Тэссаи и так есть чем заняться.
- А мне нет, что ли? – немедленно взвился Дзинта. – И вообще, старик еще не извинился за то, что связал меня!
- Ну, а ты еще не отработал вычищенную кладовку, - отмахнулся Урахара. – Аппетит у тебя, знаешь, как у семнадцатилетнего... хотя по виду и не скажешь. Метлу спроси у Тэссаи, он с радостью поделится с тобой.
- Мне тринадцать! И вообще, я не напрашивался к вам в гости! Это все старик – чем он долбанулся с утра пораньше? С чего вы вообще взяли, что я буду жить у вас?! Будто мне пойти некуда! Да я...
Дзинта и не знал толком, когда он схватился за странную трость, лежащую рядом с Урахарой. Заметил он ее сразу – показалось странным, что только что проснувшийся человек, пошедший на кухню за завтраком, прихватил с собой трость, хотя не страдал хромотой. По меньшей мере, по назначению он ее не использовал. Дзинта еще успел подумать мельком, что, наверное, трость особо дорога Урахаре.
И теперь наблюдательность сыграла с ним злую шутку. Порядком разозленный на Урахару, старика Тэссаи и на весь мир в целом – как же так, заставлять работать за еду?! – Дзинта практически неосознанно схватил трость и решил дать деру. Просто, чтобы проучить стариков, что не надо пускать в дом кого попало. И уж тем более не надо насильно затаскивать к себе свободолюбивых тринадцатилетних мужчин, да еще и заставлять их работать.
Дать деру, впрочем, не получилось. Дзинта, сделав пару шагов к двери, так и замер с тростью в руках, не в силах пошевелиться. Он с трудом смог поднять взгляд на подошедшего к нему вплотную Урахару.
- Будь добр, - мягко сказал тот. – Верни. Мне. Это.
«Да забирай, мне-то она зачем?!» - хотел ответить Дзинта. Очень хотел. Но язык не слушался. Голос исчез – Дзинту хватило только на жалкое поскуливание, услышав которое, он тут же оставил все попытки говорить. Он понятия не имел, что происходит, но что бы то ни было, не мог позволить себе скулить, как побитая собака.
Урахара присел на корточки, его лицо оказалось на одном уровне с лицом Дзинты. Он спокойно уставился на мальчика – и Дзинте показалось, что он сходит с ума. Во взгляде Урахары не было злости или презрения. Или еще чего-то... человеческого.
- За...би... – выдавил из себя Дзинта. На последний слог сил не хватило – он рухнул, почти потеряв сознание, к ногам Урахары. Он умудрился, впрочем, почти разжать пальцы на одной руке, понадеявшись, что странный старик поймет: Дзинта не претендует на проклятую трость.
- Вот спасибо! – улыбнулся Урахара, забрал трость из его рук и встал прямо. Дзинта, все еще лежа на полу, тяжело дышал. Давление исчезло, он мог теперь нормально двигаться, дышать стало намного легче – и говорить, наверное, тоже. Но пробовать последнее пока не хотелось. – А теперь иди к Тэссаи, он даст тебе метлу.
- Что... что это было? – прошептал Дзинта.
- Да так, небольшая шалость. – Урахара, хохотнув, схватил Дзинту за шкирку и поставил на ноги. – Хочешь, тебя тоже научу?
- Я... подумаю, - слабо ответил тот, вывернулся из рук Урахары и отправился к Тэссаи с твердым намерением подмести двор перед странным магазинчиком с не менее странным хозяином – а потом убраться подальше от обоих.
Но стоит ли говорить, что через пару часов он пришел к Урахаре с требованием немедленно начать тренировки?..

* * *

Дзинта горячо спорил с Тэссаи на произвольную и одну им известную тему – они обычно спорили только по понятному им одним поводу – когда в магазинчик вошел насквозь мокрый Урахара, держащий на руках девочку. Та, казалось, спала.
- А это что за хрень? – немедленно заинтересовался Дзинта. – Новый товар? – Он уже достаточно долго жил с Урахарой, чтобы понять: тот торгует не только конфетами странных форм и собственной выпечкой. Более чем не только. Скорее даже, совсем не ими. Когда к ним завезли коробку странного вида пилюль, он все-таки стребовал с Урахары объяснение. Оказалось, что это искусственные души: чуть позже, ночью, Дзинта опробовал новый товар на себе. В собственное тело ему удалось вернуться только на следующий день – и тут же схлопотать неприятную, хотя и заслуженную, трепку.
- Твоя соседка по комнате, - хмуро ответил Урахара. – Тэссаи, приготовь горячую ванну. Пацан, свари какао – и погорячее.
- Вот еще, - насупился Дзинта. – Буду я...
- Быстро. – И Дзинта, недовольно бормоча под нос тихие ругательства – на всякий случай, ничего обидного или адресного, – поплелся на кухню.
- Ее зовут Уруру, - пояснил Урахара все еще стоящему на месте Тэссаи. – Ее выгнали из дома. – Тэссаи посмотрел на девочку, свернувшуюся клубком на руках Урахары. – Я подобрал ее у школы, когда она врезалась в меня – думаю, она попросту не соображала, куда идет. Ванну, Тэссаи. Она продрогла до костей – на улице не слишком тепло сегодня.
Тэссаи посмотрел на лужицу, натекшую с одежды Урахары на пол, вздохнул и отправился в ванную. Раз шеф сказал отогреть, придется отогревать. Спорить с ним и тем более выяснять, как они будут возвращать домой восьмилетнюю на вид девочку, не хотелось.
Он как раз занес полотенца в полную пара ванную, когда услышал визг из гостевой комнаты и вопль Урахары – скорее удивленный, чем испуганный, но... Тэссаи вообще не помнил за все годы знакомства с Урахарой, чтобы тот кричал от чего-то. Полотенца полетели на пол, Тэссаи рванул в комнату – чтобы застать удивительную картину: Урахара сидел на полу и качал головой, будто оправляясь от удара; очнувшаяся девочка стояла в противоположном конце комнаты, у окна, с поднятыми кулаками. Тэссаи, в прошлом увлекавшийся спортом – вернее, наблюдением за ним, быстро оценил стойку девочки: непрофессиональную, но весьма и весьма неплохую.
- Что случилось?.. – спросил он после нескольких секунд молчания.
- Уфф... не зря, не зря... – почти простонал Урахара, все еще сидевший на полу у ног Тэссаи. – Послушай, Уруру, я...
- Вы кто? – спросила Уруру, не меняя ни позы, ни враждебного взгляда. – Я где? И почему вы...
- Урахара Кисукэ, - представился Урахара, с трудом поднимаясь на ноги. – Послушай, я только хотел снять с тебя мокрую одежду. Ты же вся промерзла. Тэссаи – кстати, познакомься с ним, добрейшей души человек – уже приготовил для тебя ванну, я только хотел отнести те...
- А. – Уруру опустила руки и с благодарностью посмотрела на Урахару. – Вы тот дяденька, я в вас врезалась... вчера?
- Около получаса назад, - улыбнулся Урахара. – Дойдешь до ванной сама?
- Да. – Уруру очаровательно покраснела. – Спасибо... Урахара-сан.
- А потом можно бу... – Договорить Урахаре вновь не удалось: на этот раз его перебил вопль Дзинты, донесшийся из кухни. - ...да, можно будет выпить какао, оно уже готово. Остынет оно не скоро, так что ты не торопись.
Тэссаи показал Уруру, как пройти в ванную, выслушал ее тихую и признательную благодарность и, осторожно закрыв дверь в ванную за странной девочкой – вырубить Урахару, ну надо же? – вернулся к шефу.
- Так что случилось? – спросил он. Урахара закончил отряхивать поднятую с пола панаму и повернулся к нему.
- Знаешь, - задумчиво заметил он, - кажется, пора ее постирать. Я стирал ее еще до Дзинты, а с тех пор уже сколько лет прошло?
- Полгода, - отмахнулся Тэссаи. – Впрочем, постирать ее точно не помешает. И... обновить? А еще лучше, купить новую.
- Ни за что! – возмутился Урахара и нахлобучил панаму, натянув ее чуть ли не до носа. – Знаешь, сколько я искал такую – чтобы с полосочками! А произошло, а что произошло? Девочка очнулась, увидела, что ее раздевает незнакомый мужчина – понятно, несколько возмутилась. – Урахара жизнерадостно хохотнул. – Но что за удар! Я сразу, когда она в меня врезалась, понял, что нельзя оставлять ее на улице. Убьет ведь кого-нибудь – и не заметит. Ты бы видел ее рэйацу сейчас, Тэссаи! Кстати, у нас не найдется какой-нибудь мази?
- Мази? – Тэссаи все еще не понимал, что происходит. – Зачем?
Урахара достал из кармана веер, развернул его и радостно помахал перед лицом. – У меня, кажется, трещина в тазовой кости. Глянь-ка.
Тэссаи удивленно посмотрел на шефа – тот зачем-то начал стягивать одежду. Даже когда Урахара повернулся к нему другим боком, Тэссаи вряд ли лучше понял происходящее. С другой стороны, происходящее сразу же показалось малоинтересным: на правом боку Урахары красовался огромный иссиня-багровый синяк – очень и очень нехороший на вид.
- Видишь? – Урахара легонько коснулся синяка пальцами и, не удержавшись, зашипел от боли. – Головой. Вырулила бы она на меня лицом к лицу... неважно, впрочем. Так мазь у нас есть? Какая-нибудь?
- Мазь? – растерянно повторил Тэссаи. – Шеф, да вам с этим к врачу надо, нельзя ж самолечением заниматься...
- Можно, конечно, - раздраженно отмахнулся от него Урахара. – Я всегда только этим и занимаюсь. И чем, по-твоему, занимаются все врачи – думаешь, идут в больницу? Ну уж нет! Но что за юное дарование! Определенно, этот городишко радует меня все больше и больше. Последние годы тут чертовски много одаренных молодых людей – взять, хотя бы Дзинту или Куросаки-младшего. Но у последнего-то гены: у него и мама не промах была, а папа вообще на весь Сэйрэйтэй гремел – и не только умением ухлестывать за каждой юбкой. Любопытно, с чего бы Дзи...
Из ванной донесся звучный визг. Урахара, отвлекшись от рассуждений, обеспокоенно вскинулся. – К слову о Дзинте, - пробормотал он, рванув к двери. – Она ж его убьет!
Они ворвались в ванную секундами позже звучного удара – чей-то уверенной рукой по чьему-то черепу.
- Вот орать-то, - возмутился Дзинта. – Будто я чего не видел! – Сидящая на корточках Уруру только захныкала, держась за голову. Дзинта потер правую руку и важно отправился к двери. – Я так, руки зашел помыть, - доверительно сказал он, остановившись у Тэссаи. – А она орать сразу. И голова у нее из чугуна, цельнолитая, не иначе, я себе руку отшиб. А вообще, ты ужин сегодня готовить будешь? – Тэссаи посмотрел на него, потом на Урахару и, громко вздохнув, отправился вслед за Дзинтой на кухню, оставив Урахару разбираться с девочкой самостоятельно. А еще – выведать у мальчишки, как он умудрился справиться с маленьким монстром.
Урахара же сгреб в охапку хнычущую Уруру и засунул в ванную, не особо заботясь о том, что штаны у него тут же намокли от плеснувшей через край воды.
Уруру приоткрыла один глаз, увидела полуголого Урахару и, ужасно покраснев, забилась в угол ванной. – Извините, - пробормотала она смущенно. - ...и спасибо... – Она осмелилась поднять на него взгляд; Урахара мужественно встретил его – полный благодарности, смущения и... он надеялся, что неправильно понял еще одну составляющую взгляда спасенной им девочки, но огромный возраст, многолетний опыт и самое обыкновенное знание жизни в целом и психологии людей в частности не оставляли этой надежде никакого шанса.
Уруру впервые в жизни поняла, что влюбилась.

* * *

- Мама дорогая, ты здесь что забыл? – сказал Куросаки Иссин, увидев Урахару Кисукэ на пороге своего дома – по совместительству, своей больницы. – А главное – зачем?! – Урахара вежливо приподнял панаму и мило улыбнулся.
- И вам доброго утра, Куросаки-сан.
Иссин только скривился в ответ. – Началось... Ты не мог бы называть меня так – мы сто лет знакомы. И не улыбайся при мне, меня от этого трясти начинает. Как представлю, что ты задумал, так мурашки по коже. Бррр!
- Ну спасибо, спасибо. – Урахара тут же помрачнел. – Ты меня внутрь-то пустишь или на пороге лечить будешь?
- Лечить? – Иссин нахмурился. Сложил руки на груди и окинул Урахару оценивающим взглядом. – Слушай, ты из всех моих знакомых здоровее всех. Не считая, быть может, Сюнсуи, который никак не загнется от своей вечной пьянки – но и то, я подозреваю, только потому, что у него тела нет. Но ты-то, ты! И семейство это твое дурное – сколько ты их лупишь и гоняешь, ни одной травмы не припомню!
- Их лечит Тэссаи. Меня он лечить отказывается. – Урахара покрутил трость в руках. – Иссин, мне к тебе на прием силой врываться? Я хочу, чтобы ты посоветовал мне что-нибудь.
- Что-нибудь? Ладно, заходи. За пару минут, наверное, даже ты ничего особенного наворотить не успеешь.
- Не успею, не успею. – Урахара, насвистывая, двинулся в приемную. Иссин мрачно поплелся за ним.
Он хорошо относился к Урахаре – и нисколько не был против встречать его пару раз в неделю на улице. Скажем, по пути в магазин за мангой или во время прогулки в парке. Кивнуть старому знакомому издалека, помахать, быть может, рукой – и скрыться в неизвестном направлении. Общаться с Урахарой ближе он не слишком любил – после особо памятного вечера пару лет назад. Впервые за всю свою жизнь Иссин почувствовал себя по-настоящему злым именно тогда. Он, будучи уже под градусом, рассказывал трезвому как стеклышко Урахаре, как прекрасна может быть любящая и любимая семья, когда Урахара спросил у него: «Особенно прекрасна, когда кто-то погибает, верно?»
Иссин разозлился на него сначала – и сказал, все что думает об Урахаре и его умственных способностях, потом вспомнил Пустого, сожравшего Масаки, и объяснил Урахаре, что он сделает с этим монстром, если только тот попадется ему на глаза... последнее, что он помнил, были рушащиеся балки и крики ужаса – увлекшись, он совсем забыл о контроле рэйацу. И даже человеческое тело не помешало ему разнести небольшое, но уютное кафе одной только силой духа.
К тому же, Урахара был очень – даже слишком – ярким напоминанием о прошлой жизни. Жизни для одиночек: немногие из синигами заводили себе семью. Даже такие старожилы Сэйрэйтэя, как капитан Ямамото или Сюнсуи с Дзюсиро, так и не нашли себе пару – и даже не попытались. Исключением в свое время стал капитан Кутики, но тот был особым случаем – просто по определению. А крепкая дружба или простой дружеский секс к сотому – или двухсотому, Иссин и не знал толком – году жизни попросту опостылели. Как и сообщество душ – обманчиво идеальное – опостылело.
Иссин встряхнул головой, отгоняя странные мысли. Как бы он ни относился к Урахаре, одно менять было поздно: изгнанный из Сэйрэйтэя капитан стоял в его приемной и, насвистывая модный мотивчик, неторопливо раздевался.
- Ладно, - вздохнул Иссин, - что там у тебя?
- На меня Уруру упала, - хохотнул Урахара. – Глянь-ка.
- ...твою мать, - прочувствованно сказал Иссин. – Две недели в гипсе. Минимум.
Урахара слабо запротестовал, но Иссин уже уложил его на кушетку – профессиональным врачебным приемом – и позвал одну из помощниц разводить гипс.
- Славная у тебя девочка растет, - пробормотал Иссин. – За что она тебя так? И сними эту свою шляпу, она меня раздражает.
- Это панама! – возмутился Урахара. – И не за что, а почему – все от большой любви. – Поймав недоверчивый взгляд Иссина, он попытался замахать руками, чтобы выглядеть убедительнее, и тут же схлопотал дружеский подзатыльник: мол, работать не мешай. – Она хотела обнять меня, когда я ее похвалил – и как раз бежала ко мне, но, знаешь, ей под ноги подвернулся этот камень... или это была нога Дзинты? Я уже и не помню толком. И...
- Можешь не продолжать, - мрачно заметил Иссин. – Еще переломы есть? – Урахара энергично помотал головой. – Вот и славно, видеть тебя без штанов мне совершенно не хочется. Я даже и не знаю, поздравлять тебя с тем, что ты завел семейство или посочувствовать.
- А ты как думаешь? – хмыкнул Урахара. – Мне, знаешь, твоя жена никогда не нравилась. – Иссин одарил его красноречивым взглядом: молчи; об этом – ни слова. Урахара, впрочем, продолжил, будто и не заметив ничего. – Да и дети у тебя... не сахар, не сахар. – Иссин нахмурился и начал что-то говорить про Карин и Юдзу – да и об Итиго, что он неплохой, в общем-то, мальчишка. Урахара перебил его на полуслове, как только решился сказать то, что думает. – Но ты с ними счастлив. Я счастлив со своими. Ты был прав тогда. Семья – это прекрасно.
- Особенно прекрасна, когда кто-то погибает, верно? – пробормотал Иссин. – Посиди спокойно, пока эта дрянь у тебя на руке застынет. Тебе повезло, что она не на ключицу приземлилась – иначе ты бы полгода в гипсе бегал. Ковылял, если быть точнее. Как миленький.
- Я не дам им погибнуть, - ухмыльнулся Урахара. Впрочем, несмотря на дурашливый вид, он был серьезен. – Я думаю заказать им гигаи, знаешь. Чтобы тела не старели, и все такое. Надеюсь, они согласятся – люди любят идею вечной жизни. К тому же, все они крайне талантли...
- Лучше бы тебе не давать им погибнуть, - ухмыльнулся Иссин в ответ. Голос у него был тоже самый обычный – вот только руки дрожали. – Потому что это навсегда. Потеря стирается временем, злость стирается, ненависть... вина остается. – Урахара с недоумением посмотрел на Иссина, тот отвернулся к стене и загремел инструментами. – Проваливай.
- Но повязка, - слабо запротестовал Урахара.
- Все нормально, - отмахнулся Иссин. – По дороге не свалится, недельку продержится. Тебе, кабану, больше и не надо. Одежду забирай с собой, оденешься на улице.
- Но...
- Уйди. – Урахара и сам толком не знал, почему после одного этого слова он молча забрал одежду и ушел из дома Иссина. То ли тот выглядел слишком жалким, то ли тон его голоса был слишком тоскливым... Урахара на самом деле не знал – и особо не задумывался об этой причине ровно до того момента, как дошел до дома. Когда он увидел Тэссаи, Дзинту и Уруру, оживленно спорящих о чем-то перед магазинчиком, он почувствовал что-то странное в глазах – нелепое жжение, которое не испытывал уже десятки лет.
И что-то ему подсказывало, что причиной этому жжению все то же, что заставило его оставить Куросаки-старшего в одиночестве.

Написано для Eswet.

@темы: text, Bleach

---

Обрывок #88. Текст.

Это ой, а не драббл. Но снова по House MD и снова Хаус + Кадди. Глупый гнусный стеб над йоптафлаффом.

- Это волчанка. – Хаус уставился на Кадди в немом изумлении. – Что ты на меня смотришь? – невозмутимо спросила Кадди. – Волчанка, говорят тебе.
- Ага, а у тебя задница меньше метра в обхвате, - заметил Хаус. – Да у него скорее подагра обнаружится, чем эта твоя...
- Подагра не подходит под симптомы. В отличие от моей и этой. – Кадди присела на свободный стул, сложила руки на груди. – Или ты начнешь лечить его от волчанки...
- ...или я не начну это делать, - перебил Хаус. – На мой взгляд, выбор очевиден. Пацан умирает – факт, но вот почему – не знает никто из нас.
- Я знаю! – Кадди похлопала ресницами. – Вол-чан-ка.
- Да у тебя заело, что ли? – Хаус нетерпеливо пристукнул тростью по полу. – Слушай-ка, доктор Кадди, ты бы занялась административной деятельностью – у тебя это куда лучше получается.
- У меня и врачебная практика неплохо выходит, - заметила Кадди. – Не мой пациент умер на прошлой неделе – только потому, что я не захотела признать самый простой и очевидный диагноз.
В кабинете Хауса стало тихо – слышно было только, как Хаус постукивает тростью по ковру. Кадди мужественно вытерпела минуту тишины, но на шестьдесят первой секунде сломалась. – Ну извини, - мрачно сказала она. – Я и предположить не могла, что тебя это заденет.
- Меня и не задело, - задумчиво ответил Хаус. – Но я и предположить не мог, что ты можешь быть настолько бестактной. А если бы я переживал о... – Кадди фыркнула.
- Ты? Переживал о пациенте? Брось, Хаус, я тебя уже семь лет знаю. И за семь лет тебя по-настоящему задели три смерти – когда ты так и не выяснил, отчего это они случились.
- Ох, ну извини, что меня волнуют умирающие старушки и дети, - фыркнул Хаус в ответ. – Откуда в тебе столько бестактности, а?
- Ты забыл, как поделился со мной. – Кадди с мнимой грустью покачала головой. – Да из тебя она хлещет, Хаус! Быть рядом с тобой и остаться тактичным человеком? Брось, я не такой герой, какой ты меня представляешь.
- А. – Хаус крепко задумался. – То есть, по-твоему, мы делимся развитыми в избытке качествами с окружающими? – Кадди, усмехнувшись, кивнула. – Ну, по меньшей мере, я теперь знаю две вещи: почему мои любимые джинсы стали тесноваты в бедрах и откуда в тебе столько тестостерона. – Хаус подхватил трость и заковылял к двери. – Ах да, а еще я знаю, что рано или поздно ты тоже не захочешь лечить мальчишку от волчанки. Так что я пока ничего не буду делать – а там вместе разберемся. Приятного вечера!
- Куда ты собрался? – Кадди пошла за Хаусом.
- Шесть вечера, - ответил он. – Я иду домой. Но сначала – в бар, снять себе девочку. Пойдешь со мной или ты гомосексуалист?
- Ты снят с дела, - бросила Кадди Хаусу перед тем, как возмущенно унестись дальше по коридору. Хаус только пожал плечами, но бежать за ней не стал – а смысл? Догнать Кадди он не мог при всем своем желании, а у мальчишки был самый обыкновенный рак – результаты анализов пришли из лаборатории на пару минут раньше, чем Кадди. Так что и переживать о деле особо не стоило. Если Кадди и хотелось заниматься раковым больным, то у Хауса не было на то ни малейшего желания.
Он зевнул и отправился домой – впрочем, не заходя в бар. Девочек с бедрами Кадди там все равно не водилось.

@темы: text, House MD

---

Обрывок #87. Текст.

Драббл (ой ли?) по House MD. Хаус + Кадди, йоптафлафф.

- Добрый день, меня зовут Грегори Хаус, я хотел бы устроиться к вам на работу.
Кадди с удивлением посмотрела на ворвавшегося к ней в кабинет человека. Внешне он более всего походил на... классического сумасшедшего ученого из мультсериала для пятилетних – такие все чаще крутили по ТВ. Через несколько секунд, впрочем, до нее дошел смысл сказанного.
- Доктор Хаус? Я много слышала о вас.
- Обо мне все много слышали, - отмахнулся Хаус и, оглядевшись, плюхнулся на кожаный диван. Поерзал на нем, устроился удобнее. Кадди, теперь удивленная еще больше, не отрывала от него взгляда. Она знала Хауса: когда она заканчивала аспирантуру, он уже был легендой. Чрезвычайно одаренный диагност, безумно талантливый врач. – Это, впрочем, не помогает мне найти работу, - зевнул безумно талантливый.
- Что? – Казалось, ей выпал богатый на удивления день. – Доктор Хаус, но ваши исследования... ваши пациенты...
Хаус, впрочем, не слушал ее – он уже увлеченно листал найденный рядом с диваном журнал. – Космо, - ухмыльнулся он. – Самый свежий номер Космо на рабочем месте. Мы с вами сработаемся, я думаю. Так я нанят?
- Еще нет, - несколько пришла в себя Кадди. – Но что значит... ваша известность мешает вам устроиться на работу?
- А вы наняли многих врачей, которые лгут пациентам, по-свински обращаются с их семьями, не принимают во внимание ни одно из существующих в вашем заведении правил и всячески избегают работы в клинике? – очаровательно улыбнувшись, вопросил Хаус.
Кадди, не поняв, покачала головой. - Ни одного. Почему вы... Неважно, впрочем. Этому госпиталю отнюдь не помешает отдел диагностики, и если вы его возглавите...
- Так я нанят? – быстро спросил Хаус, откинув злосчастный Космо в сторону. Кадди только развела руками.
- Ну, вам надо только оформить несколько бумаг, доктор Хаус... подписать контракт, и...
- Отлично! – просиял он. В сияющей улыбке, впрочем, было больше иронии, чем радости.
- Но вы еще не ответили на мой вопрос, - напомнила Кадди. – Это замечание насчет известности...
Хаус посмотрел на нее, склонив голову набок. Почесал за ухом, воровато оглянулся на дверь и доверительно наклонился к Кадди. – Только скажите сначала, - шепнул он, - вы решили нанять меня до того, как я взял в руки Космо – или после? – Увидев ее замешательство, он легко похлопал ее по руке – будто подбадривал ответить. Кадди, в очередной раз удивившись, только развела руками.
- До, - честно ответила она. – Как только я поняла, кто вы.
- О. Ну что за прелесть. Тогда ответ «ни одного» был неправильным. – Рассмеявшись, он отправился к двери. – Один у вас тогда уже был. Кстати, в Космо дают дельные советы по очарованию мужчин – не хотите опробовать парочку этим вечером?
Хлопнула дверь в ее кабинет: Хаус ушел, не дождавшись ответа. Кадди, поняв-таки, что именно значило это «один уже был», рванула за ним – прояснить пару моментов. Откуда ей было знать, насколько привычным станет это действие за жалкие пару месяцев? Или что эта привычка останется с ней на долгие годы?
Неоткуда. Равно как и то, что Хаус, которого она догнала только у выхода, схватит ее в охапку и со словами: «Я так и знал, что ты согласишься! И помни – Космо никогда не врет!» – потащит в ресторан. И даже то, что утром она проснется в огромной квартире в доме 221Б и с привычным уже удивлением обнаружит, что оттуда до работы добираться намного удобнее.

Написано для Аликса Альберти.

@темы: text, House MD

---

Обрывок #86. Текст.

Невнятный рэндом по Paradise Kiss. Джордж и Юкари.

- Как всегда, отлично выглядишь, - улыбнулась она Джорджу и крепко обняла его. – Сколько лет мы не виделись? Ты ни капли не изменился.
- Ни капли не изменился? – фыркнул Джордж. – Вот только не говори, что я всегда был абсолютной седой и носил вставную челюсть.
Юкари рассмеялась и взъерошила ему волосы – Джордж с недовольной миной тут же пригладил их. Она с улыбкой уставилась на него, Джордж пристально смотрел на дорогу.
- В целом, как у тебя дела? – спросил он. – Как Такаюки?
Юкари удивлённо подняла брови. – Нетактично с твоей стороны, - заметила она. – Он умер пять лет назад.
- ...чёрт, - сказал он после недолгой паузы. – Извини. Я не знал.
- Ну, ты не обязан следить за моей личной жизнью, - коротко рассмеялась она. – Ничего. Я уже... смирилась, что ли? В конце концов, мне семьдесят, ему было шестьдесят пять. Это... нормально? Люди умирают.
- Всё равно извини. Я не знал, правда. – Джордж выглядел расстроенным. – Сердце?
- Рак мозга. – Юкари больше не улыбалась. – Когда всё стало совсем плохо, он покончил с собой. Оставил записку: мол, не хочу стать овощем и забыть, как люблю тебя. – Она помолчала. – Это было ужасно.
- Зря он, - коротко ответил Джордж. Юкари пожала плечами и отвернулась. За окном, впрочем, ничего интересного не было: пустое шоссе, бескрайние поля кукурузы и луна в небе. Всё то же, что и десять миль назад.
- Это было его решение, - наконец сказала она. – Я не знала.
Они долго молчали. Джордж не сводил взгляда с дороги: меньше всего ему хотелось попасть в аварию сейчас, после долгожданной встречи с Юкари. «И правда, - подумал он, - сколько мы не виделись? Десять лет? Двенадцать?» Он скучал – факт. Забыть Юкари так и не получилось – хотя, казалось бы, зачем помнить первую юношескую любовь? Не то чтобы у него было много женщин после того, как он уехал из Японии. Поклонниц – да, всегда предостаточно. Поклонников – ничуть не меньше. С несколькими он занимался сексом, Изабелла тогда мягко журила его. Джордж, ты же не любишь, зачем тогда строить глупые иллюзии? И факт, ничего кроме иллюзий не выходило. Никакого рая, настоящий рай был только в воспоминаниях – о тех двух месяцах, когда он был восемнадцатилетним мальчишкой и так легко... легко что? Джордж фыркнул. Ностальгия – страшное чувство.
- Как Изабелла? – спросила Юкари.
- Тоже умерла, - ответил Джордж. – Сердце.
- О, - сказала она. – О.
- Два месяца, - ответил он. – Я хотел тебе написать.
- ...извини.
Джордж ничего не ответил. А что можно было сказать? Ему было безумно жаль мужа Юкари и то, что он ничего не знал. Ему было безумно жаль совсем недавно умершую Изабеллу. И вместе с тем куда больше он был рад: в конце концов, Юкари сидела рядом с ним в его машине – вот же, совсем рядом, только протяни руку! И ехала в его особняк, на этот раз – надолго. Может, даже на несколько месяцев.
- У Араси с Мивако появился правнук.
Джордж кивнул. – Я знаю, Мивако мне звонила. Семнадцатого января, верно? Тосио.
Они замолчали – до тех пор, пока не доехали до дома Джорджа. Впрочем, и там они говорили немного – о погоде, о прошлом, о мире моды… ни о чем. Та легкость, та сумасбродность их первой любви так и не вернулась ни к Юкари, ни к Джорджу.
Впрочем, это не помешало им стать счастливой парой.

@темы: text, Paradise Kiss

---

Обрывок #85. Текст.

Рэндом. Схалла и Рютаро.

- А что потом? – В глазах девочки легко читалось любопытство – что за чудесная тяга к совершенно бесполезным знаниям у человеческих детёнышей? Казалось бы, ещё пару месяцев назад она не стала бы и слушать эту приторно сладкую сказку о том, как всё у главной героини становилось хорошо. То есть сначала плохо – а потом хорошо. Пару месяцев назад этот чудный ребёнок был обычным бродяжкой, вряд ли его заинтересовала бы история о чужом благополучии. Но два месяца тепла, уюта и крыши над головой – и природа взяла своё. Дети чертовски любопытны – и люди в этом не исключение. – Ну вот она, значит, переехала в свой дом, издала этот гениальный роман, а потом? Она помирилась с мужем? – Я улыбнулся – не смог не улыбнуться в ответ на взгляд горящих глаз. Похлопал по карманам, нашёл сигареты. – Ну, что же потом?
Я зажёг сигарету, затянулся. Прищурившись, посмотрел на дым – как же Киа любила наблюдать за тем, как я курю... А Схалле вот не нравится – нос морщит, не привыкла ещё. Но смотрит так же пристально – до того интересно. - Да ничего, - пожал я плечами. – Покончила с собой. – И любопытство сменилось недоумением. Я, впрочем, и не сомневался.
- …в смысле?
- Ну… в прямом. – Я покосился на Схаллу, устроившуюся на подлокотнике моего кресла, - и как она до сих пор не сверзилась оттуда, неудобно же? Схалла хмурилась, явно пытаясь осознать услышанное.
- Но почему? У неё ведь… она же…
Я прикусил фильтр сигареты и задумался над ответом. – Её можно понять, - пробормотал я через несколько секунд молчания. – Понимаешь, у неё было всё, о чём она мечтала.
- А как же любовь? – спросила она, я чудом удержался от того, чтобы не фыркнуть от смеха. Вышло бы грустно, конечно, но вряд ли Схалла уловила бы эту грусть. В четырнадцать лет смешки над словом «любовь» иначе как насмешки не воспринимаются, а обижать ребёнка мне совсем не хотелось. – Нет, они же могли помириться! А потом жениться, и…
- Ты говоришь мне, что могло бы с ней быть, - ответил я, улыбнувшись. – Ты говоришь, как было бы правильно. – Схалла, нахмурившись, подтянула коленки к груди, обняла их – и сверзилась-таки с подлокотника. – А я тебе рассказываю, как было на самом деле.
- Не нравится мне она, эта твоя Киа, - пробурчала Схалла. – Уж извини. Я понимаю, что ты можешь меня сейчас выгнать отсюда к такой-то матери, но она трусиха была – и только. Столько бороться, через всё это пройти – и покончить с собой?! Только она всего добилась!
- Подай мне пепельницу, пожалуйста. – Я показал на столик за спиной у Схаллы. На столике стояла гранёная рюмка – собственно, пепельница. Прошлой эпохи, я её так называл. В этой отчего-то до гранёных стаканов и рюмок так и не додумались. Схалла скорчила рожицу, но рюмку дала. – Выгнать я тебя не выгоню, с чего ты взяла. Я бы, наверное, тоже… посчитал её трусихой – не будь знаком с ней лично. Другое дело, что для неё тогда это было вполне закономерным выходом из… - Схалла аж вскочила на ноги от возмущения – движения у неё были очень красивые, экономичные. Ей бы потренироваться…
- Это не могло быть закономерным выходом! Да я бы никогда!..
- Не спорю. Но пойми, наконец, одно – ты не Киа. Это во-первых. А во-вторых, ты снова говоришь, как было бы правильно поступить. Жить дальше, не спорю. Любовь, семья, дети, да-да… Я же тебе рассказываю то, что было на самом деле. – Я потушил сигарету, поставил рюмку на пол рядом с креслом. – Деньги у неё были, признание – тоже. Она же именно к этому стремилась всю жизнь, а потом цель оказалась достигнута. Что ей было делать? Гнить в роскоши? Киа была не такой, она не смогла бы.
- Но... но... это же не значит, что она достигла всего. – Голос у Схаллы звучал растерянно, вид у неё был точно такой же. – Кроме шуток, Рю. Она могла помириться с ним, влюбиться или... но зачем было умирать?
Я только пожал плечами. – Она могла умереть, она хотела это сделать. Решение очевидно, верно?
- Это ведь был ты, да? От кого она ушла. – Я только кивнул: в принципе, это было очевидно с самого начала. Но Схалла всё равно молодец, что догадалась. – И ты ей не помог? – В глазах у неё стояли слёзы, я мог поклясться, что она сейчас расплачется.
Так и произошло. Стоило мне помотать головой: не помог, конечно. Чем можно помочь самоубийце, а главное – зачем? Схалла вылетела из комнаты – ещё и дверью хлопнула. Я фыркнул ей вслед и закурил очередную сигарету.
Плохой из меня сказочник, а что делать?

@темы: text, original

---

Обрывок #84. Текст.

Гарри, Люциус и дипломатические переговоры. Рэндом по Harry Potter.

- Дипломатические переговоры? – взвился Гарри, стоило ему услышать имя Люциуса Малфоя. – Да какие такие дипломатические переговоры? Да по этому уроду Азкабан плачет!
- Плачет, - сонно согласился Рон Уизли, которому не было никакого дела до Люциуса Малфоя, Азкабана или дипломатических переговоров. А всё четвёртая кружка тёмного пива. Честно говоря, единственное, что сейчас заботило Рона, так это где в местном заведении находится туалет. А остальное было совершенно, совершенно неважно. Он зевнул.
- И нет же, слова-то мы какие знаем! – ехидно разорялся Гарри, постукивая своей кружкой по столу. – Диплома-а-а-атические ему подавай. Перегово-о-о-оры! Ну не козёл ли?!
- Козёл, - зевнул Рон ещё раз. Получилось что-то вроде «козё-ё-о-а-а-а». Гарри настороженно посмотрел на него.
- Ты меня вообще слушаешь, нет?
Рон поспешно закивал – мало ли что придёт в голову Гарри? Голос погромче сделать, или ему, Рону, уши повострее. Экспериментов не хотелось. – Слушаю! – поспешил он заверить своего лучшего друга.
- Да? – настороженно спросил Гарри. – Ну ладно тогда, слушай... ему вот подавай пере...
Рон покивал: мол, да-да, конечно-конечно. Очень хотелось в туалет. Он задумался: а сколько, собственно, вечеров он провёл под аккомпанемент возмущённых воплей Гарри на тему Люциуса? Люциус вечно пытался придти к компромиссу, договориться с неуёмным Поттером-младшим, используя при этом не самые удачные выражения. Ну кто же мирится с Гарри при помощи слов «дорогой, я бы сравнил это с дипломатическими переговорами»?!
Он потянулся и встал на ноги, так и не дослушав очередную порцию возмущений. Гарри с недоумением и лёгкой обидой смотрел на него. – Ты мне лучше вот что скажи, - пробубнил Рон, оглядываясь вокруг. – С какого перепугу ты вообще встречаешься с Люциусом Малфоем – бывшим слугой Сам-Знаешь-Кого, продажной и двуличной тварью, которая, к слову сказать, пыталась тебя неоднократно убить? – Гарри захлопал ресницами, Рон увидел-таки заветную табличку. – Ну, ты думай, а я пойду поссу.
- А что тут думать? – возмутился Гарри. – Я люблю его! – Рон почесал бедро, снова зевнул.
- Тогда почему ты здесь, а он там? – На этот раз Гарри не нашёлся, что сказать. Вернее, не нашёлся достаточно быстро, чтобы Рон не успел ретироваться в туалет. А когда он вернулся к их местам, то нашёл только оплаченный счёт и ещё одну – пятую по счёту – полную кружку пива. Рон тяжело вздохнул. Всё-таки, у него был чертовски неуёмный лучший друг. Он с тоской посмотрел на кружку. Может, вызвать в бар Драко и преподнести ему – в качестве извинений за очередное примирение незадачливых влюблённых?..

@темы: Harry Potter, text

---

Обрывок #83. Текст.

Сикамару и Тэмари банзай! Рэндом по Naruto, флафф.

Тэмари всё ещё бредила, когда он вернулся в их убежище с флягой воды. Сикамару тяжело вздохнул, хмуро посмотрел на неё. Вот что прикажете делать с многоопытной – ей же двадцать уже! – куноити, которую второй день лихорадит? Хорошо, что он её подобрал – в прямом смысле этого слова, кстати. А так бы что? Померла бы.
Сикамару присел рядом с ней, положил руку на лоб. Тэмари слабо улыбнулась – понравилась, видимо, холодная рука. Он погладил её по голове и крепко задумался. С одной стороны, миссия у него уже была выполнена и самое время было возвращаться в Коноху. С другой, оставить Тэмари в таком виде значило оставить её умирать. С третьей, ну что ему за дело до куноити Суны? Жаль, конечно, но...
Сикамару тоскливо посмотрел на застонавшую Тэмари. Вдвоём им не выбраться – ему бы одному ноги унести. И чем скорее, тем лучше. Он чертыхнулся. Будь происходящее описано в условии задачи – в Академии они решали такие десятками – он без сомнения ответил бы, что самое эффективное решение – делать ноги, пока его не начали искать. Вставать – и уходить. Потому как потом поздно будет. А что умрёт куноити Суны... ну так, что ему за дело до этого?!
Сикамару растянулся рядом с Тэмари, устало прикрыл глаза. Надо было уходить, он прекрасно это понимал. И вместе с тем... Тэмари прижалась к нему, её бил озноб. Сикамару тяжело вздохнул и обнял её. Сначала он позаботится о лихорадке, а потом уже задумается о возвращении домой – вместе и в общий дом. И будь он проклят, если после этого Тэмари хотя бы на одну миссию пойдёт без него.

@темы: text, Naruto

---

Обрывок #82. Текст.

Prince of Tennis, Санада и Атобэ.

Санада мрачно наблюдал за тем, как визжат и беснуются девчонки. Не понимал он этих развлечений. Его виска коснулось что-то холодное, он отпрянул. Оглянулся – за спиной стоял и ухмылялся от уха до уха сам Атобэ. В руках у него было две банки «Понты», одна протянута Санаде. Тот вздохнул и взял банку в руки – хоть какое-то развлечение.
Атобэ прислонился к стенке рядом с ним и что-то спросил. Санада покачал головой – мол, не слышу.
- Как тебе нравится, говорю? – проорал Атобэ, наклонившись к нему. Санада невозмутимо пожал плечами. Очень, конечно, хотелось брезгливо сморщиться: тоскливо здесь было, шумно и ужасно – кто бы мог подумать, что команда поддержки Риккая может вести себя настолько развязно? Но не позволяла вежливость – в конце концов, дискотеку устроил Атобэ, и он никакого отношения не имел к тому, как ведут себя девушки из Риккайдай.
Атобэ снова что-то спросил, Санада невозмутимо покачал головой: не слышу. До него донеслось возмущённое восклицание, и Санада с удивлением обнаружил себя на полпути к выходу – Атобэ просто схватил его за рукав и потащил на улицу.
Оказавшись снаружи, Санада первым делом вырвался из цепких пальцев Атобэ. Тот удивлённо посмотрел на него. – Пойдём, говорю, наружу, там потише.
- А-а-а, - протянул Санада. – А я-то думаю, к чему это ты.
- Да жарко там. И громко, - поморщился Атобэ. – А тебе, гляжу, тоже ни то, ни другое не нравится. – Санада посмотрел на банку в руках и всё-таки открыл её. – Пойдём гулять? – неожиданно пригласил Атобэ. – Здесь звёзды очень красивые. Опять же, искупать можно, раз уж мы на море.
- Романтичная прогулка по побережью под звёздами? – задумчиво протянул Санада. Атобэ возмущённо посмотрел на него и замахал руками.
- Я не то имел в виду! Ты на что намекаешь вообще! Да я...
- Да ладно, - отозвался Санада. – Я не против... Кэйго.
Прогулка всё-таки вышла романтичной: звёзды, море и ужасно смущённый Атобэ. Санада был чертовски счастлив.

@темы: text, Prince of Tennis

---

Обрывок #81. Текст.

Хо-хо! Хисока и Мати, рэндом по Hunter X Hunter.

- Мати, а ты всё-всё можешь пришить? – томно спросил Хисока, развалившись на кровати в своём номере. Мати хмуро посмотрела на него.
- Смотря сколько заплатишь, - буркнула она неприветливо. Мати никогда особо не жаловала Хисоку. Особенно – полуголого Хисоку, чуть ли не мурлычущего от её появления в его номере.
- Деньги, деньги... – Хисока помахал ладошкой – мол, что за нелепые сомнения? Разве у меня может не хватить денег? Пфф! – А, может, сексом займёмся?
- Хисока, - сказала Мати как можно более отчётливо, чтобы Хисока потом не сослался на то, что не услышал, - я не буду спать с тобой. Никогда.
- Даже за деньги? – удивлённо спросил он.
- Ты подраться хочешь? – вопросом ответила Мати. – Ты кого тут шлюхой назвал?
- Кого?! – возмутился Хисока. – Никого не называл! Просто предложил!
- За предложениями-то следи. Ладно, я пошла...
- Ну... хоть минет! – Хисока округлил глаза – Мати передёрнуло – и жалобно посмотрел на неё. – Маттян!
- Только сунь мне что-нибудь в рот – откушу, - процедила Мати сквозь зубы. – С яйцами вместе. А потом...
- ...пришьёшь! – радостно заорал Хисока. – Я заплачу! Договорились! – Мати выругалась и вылетела из его комнаты, не забыв звучно хлопнуть дверью.
Хисока закатился в приступе безудержного и счастливого смеха.

@темы: text, Hunter X Hunter

---

Обрывок #80. Текст.

Атобэ и Оситари. AU, бывший Prince of Tennis.

- Это что? – с ужасом вопросил Атобэ, уставившись на доверчиво протянутый ему альбомный листок. – О боже...
- Это хомяк, - застенчиво сказал пятилетний Юси. – Птицеед.
Атобэ, всё ещё в шоке, посмотрел на рисунок. – Мамочка. Юси, а ты в курсе, что хомяков-птицеедов не бывает?
- Как это не бывает? – насупился Юси. Поджав губы, он почти сурово уставился на Атобэ поверх очков. Взгляд у него был уморительно милый, Атобэ едва удержался, чтобы не фыркнуть от смеха. – Я точно знаю. Вот смотри, бывают свинки, которые хрюкают и мышей ловят, а ещё тараканы и хомяки. Но тараканы точно птиц не едят, а ведь кто-то из них должен быть птицеед?
Атобэ очень внимательно выслушал всё сказанное и крепко задумался. Юси, увидев, что товарищ пришёл в замешательство, решил помочь. – Ну вот смотри. Гакуто – он как маленький быстрый тараканёнок, я – кабанчик, а ты... ты хомяк. – Атобэ залился краской: ясно было, что Юси не знает, сколько усилий ему стоило, чтобы домашние забыли об унизительном детском прозвище. Хомячок, хомячок, добродушный толстячок... Он потёр горящие уши. Юси похлопал ресницами. – И вот ты птицеед.
- Ага, - устало согласился Атобэ: всё равно ведь не переспоришь. – Птицеед.
Юси забрал рисунок и испуганно уставился на Атобэ. Тот удивлённо моргнул. – Ты чего?
- Птицеед! – заорал Юси и бросился наутёк. – Хомяк-птицеед!
Атобэ вспомнил, что было нарисовано на листке у Юси, и вздрогнул. – Ой мамочки, - сказал он. – Он же от меня теперь всю жизнь шарахаться будет...

@темы: text, Prince of Tennis

---

Обрывок #79. Текст.

Издевательство над Hellsing. Алукард + Интеграл.

Интеграл посмотрела на лужу у своей двери и принюхалась. На возмущённый вопль главы дома Хелсингов сбежалась вся охрана при полной боевой выкладке.
- Оперативно реагируете, молодцы, - мрачно похвалила их Интегра. – Всем спасибо, все свободны. – Охрана лениво разбрелась по рабочим местам, недовольно что-то бормоча о нелепых учениях. Фергюсон даже отвесил пару подзатыльникам особо молодым и недовольным: радуйтесь, что это не боевая тревога, салаги! Молодые и недовольные потёрли неразумные головы и поплелись дальше. Интегра подождала, пока хоровое бормотание утихнет вдали, и набрала воздуха в лёгкие.
- АЛУКАРД! – заорала она что есть сил. В конце, конечно, дала петуха – клятые сигареты!
- И не надо было так орать, - зевнул Алукард, наполовину вылезший из стены за спиной Интегры. Посмотрел на неё сонно и почесал за ухом. – Чего? Я спал.
- Ты у меня сейчас поспишь! – рявкнула Интегра. – В подвале! Это что такое! – Алукард смущённо посмотрел на лужу и отвёл глаза. – Ты посмотри на него! Алукард, мне тебя в звероформе гулять прикажешь?! На поводочке?!
- А что! – встрепенулся Алукард. – Это идея!
Интегра только пальцем у виска покрутила. – Ну ладно, - устало сказала она. – Ты мне можешь объяснить, зачем ты это сделал? В прошлый раз ты метил территорию, это я поняла. – Щёки Алукарда заалели, Интегра с тяжёлым вздохом закатила глаза. – Но сейчас-то... Алукард, это называется не «пометить территорию», а «нассать под дверью». Вот зачем?
Он виновато поковырял пальцем стену, старательно избегая взгляда Интегры. – Ну, понимаешь, мы так редко общаемся... мастер.
- Стену не колупай! – строго ответила она. – Это ты так внимание привлекаешь? – Алукард насупился. Но кивнул. - За что мне это? - вздохнула Интегра. – Ладно. Уговорил. Заходи вечером, выпьем ви... на. – Она едва успела договорить, а у её ног уже сидел шестиглазый щенок, бил хвостом об пол и радостно мотылял ушами. – И лужу убери! – рявкнула она и ретировалась в свой кабинет. Подумать только, она когда-то ценила в Алукарде прекрасные манеры!

@темы: text, Hellsing

---

Обрывок #78. Текст.

Naruto. Тэмари и Гаара. Тоска, G.

- Я спать хочу. – Гаара прижался к Тэмари, та обняла его и покачала головой. – Тэмари, пожалуйста...
- Нельзя, малыш. – Тэмари погладила его по голове, потеребила ухо. – Ты же знаешь. – Гаара тихо заплакал, опустив иссиня-чёрные веки. Тэмари тяжело вздохнула. Ужасно хотелось убаюкать уже младшего братика – в конце концов, что будет, если он вздремнёт пару часов? Не спать всё время – это слишком жестоко, разве нет?
С другой стороны, она прекрасно знала, что именно будет. И это было жестоко по отношению к жителям Суны. Особенно тем, кто погибнет от пробудившегося Сюкаку. Тэмари снова погладила Гаару по голове. Из двух зол выбирают меньшее, верно? – Хочешь, поиграем во что-нибудь?
- А ты папу позовёшь? – тихо спросил Гаара. – Мы с ним давно не играли, да ведь?
- Папа... папа, он спит, - ответила Тэмари. – У него был тяжёлый день, он же Кадзэкагэ.
- Он спит, - отозвался Гаара. – А мне вот нельзя. – По его щекам снова поползли слёзы. – Почему именно мне нельзя? Это же тоже сделал папа, да? Чтобы песок защищал меня, чтобы я защищал Суну. Но... но почему тогда папа спит, а мне...
- Ты не плачь, - беспомощно попросила Тэмари. – Хочешь, поиграем? – глупо предложила она. Но что ещё ей было делать? Ответить всё равно было нечего. Гаара только покачал головой и устроился у неё на руках поудобнее. Слёзы всё ещё текли из его глаз.
- Можно я посплю? – тихо спросил он. – Чуть-чуть, самую малость.
Тэмари только кивнула в ответ, Гаара тут же сонно засопел...
А потом, на совете старейшин, своему отцу, который был вне себя от злости из-за разрушенных домов и погибших людей, она сказала: - Из двух зол выбирают меньшее, верно, пап? А Гаара самый маленький.

@темы: text, Naruto

---

Обрывок #77. Текст.

Hikaru no Go. Огата + Хикару, PG. х)

- Кто здесь?! – заорал Сэйдзи Огата и подскочил на кровати. Потом тяжело, с присвистом выдохнул, и замер. Кажется, ему просто приснился нехороший сон. Очень нехороший, если говорить точнее. Пора завязывать с уже привычной парой банок пива на ночь – или вчера их было больше? В любом случае, ни к чему хорошему это не приводит. Снится вот ересь всякая: то Хикару, то Акира. Можно подумать, его привлекают маленькие мальчики?.. Да его даже взрослые женщины не особо-то! Всё в го, всё для го. Он даже подумал недавно, закуривая после особенно напряжённой партии с Коей Тоё, что го – это как секс. Вот только с тем отличием, что секс может не задаться, а партии го – по меньшей мере, на его уровне – удаются всегда.
- Ты чего орёшь? – пробурчал, заворочавшись рядом, кто-то. Огата снова подпрыгнул и уставился на высунувшегося из-под одеяла Хикару. – Разбудил меня. Блин...
- …Передай-ка мне сигареты, Синдо-кун, - хрипло попросил Огата и попытался сложить два и два. Ему снится эротический сон про Хикару, а потом оказывается, что Хикару спит рядом с ним на диване – кстати, почему они спят в гостиной? Огата нервно покрутил головой. Ему ещё и Акира снился, это же не значит, что...
- Держи, - побурчал Хикару и кинул ему на колени пачку сигарет с зажигалкой внутри. – Ты кого высматриваешь? Тоя ушёл уже.
- Т-тоя-кун?.. – нервно пробормотал Огата. – Он здесь тоже был?..
- Ну ты нажра-ался, - недовольно протянул Хикару. – Ты что, даже не помнишь, что вчера было?
- А что было? – спросил Огата. Голос у него был высоким-высоким – то ли от удивления, то ли от нехороших предчувствий. Хикару укутался в одеяло и улёгся обратно.
- Что было, что было, - отозвался он недовольно. – В го играли, пиво пили. Вая и Исуми у тебя в комнате спят, если что.
- Вая и Исуми?.. – Огата нервно закурил. Ёситака, стало быть, и Синъитиро. Кажется, теперь он знал, каким будет его следующий сон...
Это, впрочем, ни черта не радовало.

17.01.2008. Аминь. х))

@темы: text, Hikaru no Go

---

Обрывок #76. Текст.

Prince of Tennis. Тренер Рюдзаки и команда Сэйгаку. G. =)

Сумирэ Рюдзаки была в этот день мрачна как туча. Даже обычно непробиваемый Тэдзука ретировался из комнаты, не выдержав и десяти минут напряжённого молчания. Впечатлительный Кикумару, только попавшись на глаза Рюдзаки-старшей, ретировался за спину Оиси и дрогнувшим голосом предложил пробежаться вокруг корта. Оиси, что характерно, немедленно согласился: мол, в здоровом теле – здоровый дух! Но вот то, как он отходил от тренера, стараясь не поворачиваться к ней спиной, говорило само за себя: вовсе не о теле и духе заботился Оиси. Момосиро, обычно ужасно жизнерадостный, увял в первые тридцать секунд встречи с любимым тренером, а Кайдо за те же тридцать секунд успел окрыситься, зашипеть и смущённо умолкнуть, поймав на себе взгляд Сумирэ. Инуи, сказав, что пойдёт собирать данные о игроках других школ, ретировался с тренировки куда подальше, а Фудзи, встретившись с Рюдзаки, на всякий случай открыл глаза.
Сумирэ сурово оглядела игроков основного состава, те на всякий пожарный вытянулись в струнку: может, не заметит?
- А где Этидзэн? – вопросила она.
- Н-не можем знать! – хором ответили мальчики.
- Вы меня звали? – невинно поинтересовался Этидзэн, невесть как оказавшийся за спиной у Сумирэ. Та повернулась и наградила его убийственным взглядом.
- Отойдём, мальчик. Разговор есть. – Этидзэн пожал плечами: мол, отойдём, что мне? Тэдзука на всякий случай предложил команде пробежать тридцать кругов вокруг корта – подальше от того места, где Этидзэн будет разговаривать с тренером. Что характерно, предложение было принято единогласно. Тем временем Сумирэ, уперев руки в бёдра, грозно нависла над Этидзэном. – Ну и? – вопросила она. – Отчего это я ночью слышу из комнаты моей внучки томное «Рёма-кун», не подскажешь?

С днём, Сакуно-тян. х))) 14.01.2008.

@темы: text, Prince of Tennis

---

Обрывок #75. Текст.

Naruto. Дзабудза и Хаку. Юмор, R.

- Бездарность. – Голос Дзабудзы звучал лениво, почти безмятежно. – Ты грёбаная бездарность, Хаку. Способностей у тебя – хоть жопой ешь, но толку от этого чуть.
Хаку только прижал к себе кролика и, нахмурившись, засопел. Спорить с Дзабудзой он ещё не научился – в конце концов, они путешествовали вместе только третий месяц. – Твою мать.
Хаку шмыгнул носом и хмуро стиснул кролика в объятиях. - ...я вам не нужен? – Дзабудза влепил ему ласковый подзатыльник и потянулся – долго, со вкусом, не забыв ещё и зевнуть во весь рот. Хаку тихо и молча лил слёзы.
- Ревёшь, что ли? – Дзабудза обнял Хаку за плечи и притянул к себе, тот для вида поупирался немного, но Дзабудза всё равно был сильнее. – Прекрати, пацан. Если я взял тебя с собой – значит, нужен. И давай без соплей. Хорошее оружие на дороге не оставляют, даже если им никогда и не убивали. – Хаку мрачно смотрел в сторону – вроде как, на ближайший куст. Хотя видеть его толком и не видел – слёзы мешали. – Иди уже сюда, не дуйся.
- Мы же пойдём завтра на тренировку? – Хаку изо всех сил постарался, чтобы голос у него дрожал не очень сильно. Дзабудза коротко хохотнул.
- А куда ты денешься? Пойдёшь как миленький.
Хаку кивнул и быстро утёр снова навернувшиеся на глаза слёзы. – Спасибо, Дзабудза-сан, - тихо сказал он.
- Опять сопли, - фыркнул Дзабудза, взъерошив Хаку волосы. – Ты не синоби, а девка из пригорода, говорю как есть. Такая вся из себя романтичная – ах, их служба и опасна и трудна, ах, они оставляют свою жизнь на службе нам, ах... я таких пачками охаживал. – Хаку снова насупился. Вот он ещё покажет, какая из него девка. Вот как завтра победит в спарринге... ну, или хотя бы порежет... – Ладно, хрен с тобой, давай спать ложиться. Поужинать сегодня не придётся – костёр жечь нельзя. А сырое мясо тебе жевать рановато.
- Это ничего, - пробормотал Хаку. – Мы же завтра позавтракаем?
Дзабудза рассеянно кивнул: - Позавтракаем. Вот километров на сорок от патрулей отойдём – и позавтракаем, а то тут они нас заколебают своими вопросами, кто да откуда. К границе слишком близко, а они типа бдительность проявляют. Сам понимаешь, не дурак. Одеяло своё тащи.
- Да я там, - пробормотал Хаку. – Уже постелил. – Он пискнул от очередного подзатыльника – пусть и ласкового. Рука у Дзабудзы была тяжёлая.
- Какое «там»? Я тебе сказал – тащи сюда. Бегом давай. – Дзабудза снова зевнул. – Мы без костра сегодня, говорю. Задубеешь ночью – я тебя завтра как разгибать буду? Так хоть теплее. Твоё одеяло ещё не здесь? Хаку, ты меня бесишь натурально. Резвее давай уже. – Хаку, уже завернувшийся в одеяло и приткнувшийся к боку Дзабудзы, укоризненно взглянул на него – мол, чего ругаешься-то? – Дай сюда. – Дзабудза бесцеремонно вытряхнул Хаку из одеяла, посмотрел с недоумением на кролика. – Животное с нами спать будет?
- Ему тоже холодно, - пискнул Хаку. Дзабудза только пожал плечами.
- Да мне похер, пусть будет. Ты снова без одежды? – Хаку неуверенно кивнул. Ему никогда не нравилось спать в одежде, но раньше они с Дзабудзой никогда не спали вместе... и кто знал, как Дзабудза отреагирует. – Помять боишься? – фыркнул тот. – Девка как есть, бля. Иди уже сюда. – Он притянул к себе Хаку, завернул их обоих в одеяла. – Не дай бог, ты подскочишь поссать и меня разбудишь, - честно предупредил он. – Я тогда из животного жаркое сделаю и тебя съесть заставлю.
Хаку ничего не ответил: в туалет он уже сходил, но для Дзабудзы эта информация была совершенно лишней. - Спокойной ночи, - пробормотал он, устраиваясь поудобнее. Дзабудза несильно ущипнул его за бок.
- Повертись мне ещё. – Хаку поморщился и замер – устроился достаточно удобно.
Он уже начинал дремать, когда Дзабудза тихо пробормотал: – ...спокойной. – Хаку с дурацкой улыбкой от уха до уха – совершенно счастливой – снова закрыл глаза.
Так приятно было быть кому-то нужным. Так приятно было засыпать под чьим-то тёплым боком. Хаку крепко зажмурился – по его щекам снова потекли слёзы. От счастья, не иначе. Увидь это Дзабудза, точно сказал бы что-нибудь. Вроде «развёл тут сырость» или ещё что-нибудь. Но только... только теперь Хаку знал точно: он нужен Дзабудзе, что бы тот ни говорил.
Проснулся он от бьющего в глаза солнца – и это было чертовски странно, обычно они выходили на рассвете. Рядом сидел голый Дзабудза – мрачный как туча – и не менее мрачно смотрел на натянутую между деревьев верёвку. На верёвке висели и похлапывали на ветру его штаны, под ними валялись жилетка с футболкой. Хаку сонно посмотрел на Дзабудзу, мельком отметил, что в первый раз видит его без повязки. На лицо Дзабудза оказался вполне себе обычным – и что он прятал под маской? А главное – зачем? Дзабудза хмуро посмотрел на него.
- Проснулся? Твою мать, уж если ты на «девку» обиделся – так бы сразу и сказал. – Хаку поморгал, толком не понимая, что происходит. – Но штаны-то мне зачем все обкончал, сучонок? – Хаку поморгал немного, потом сложил два и два. Густо покраснел, подскочил на месте и принялся извиняться – махать руками, со слезами на глазах повторять «простите» и «извините» и краснеть всё больше и больше – от него разве что пар не шёл. Дзабудза невозмутимо наблюдал за ним.
- Ладно, прекращай прыгать. Бывает. – Он пристально посмотрел на всё ещё красного Хаку. – И сопли утри, я же сказал, нормально всё.
- Из-звините, - пробормотал Хаку в очередной раз. Дзабудза только отмахнулся.
- Походная жена, бля. Кончает только подо мной. Собирайся уже – через пять минут выходим, они как раз уже высохли... почти. У нас марш-бросок, завтрак и тренировка – насыщенная программа. – Быстро одевающийся Хаку потёр горящие – от «походной жены» – уши и твёрдо решил, что на сегодняшней тренировке точно победит Дзабудзу.
...ну, или хотя бы порежет.

С днём, Хаку. х))) 9 января 2008 г.

@темы: text, Naruto

---

Обрывок #74. Текст.

Naruto. Хиаси и Хидзаси Хюга. Высокие отношения. х)

- Как-как ты его назвал?!
Хидзаси посмотрел на старшего брата и невинно помахал ресницами. – Нэдзи, - улыбнулся он. – Хюга Нэдзи. Весь к твоим услугам – как только разродишься наследником.
- Или наследницей, - мрачно пробормотал Хиаси. Хидзаси снова улыбнулся – на этот раз сочувствующе.
- Никак не доберёшься до жены по-человечески? Миссии?
Хиаси вспыхнул совсем по-мальчишески и пихнул Хидзаси в бок. – Поговори мне тут ещё.
- Тю, какие мы нежные, - свистнул Хидзаси и ответил добродушным тычком в плечо. Никого рядом не было, стало быть, можно было чуток подурачиться. Честно говоря, ему очень не хватало старшего брата-зануды. Как-никак, выросли вместе, да и брат. Какой-никакой, хоть и зануда. Хидзаси увернулся от братского подзатыльника и шлёпнулся на спину, дико улыбаясь. Хотелось рассмеяться в голос, да вот только это привлекло бы совершенно ненужное внимание. И не посидишь тогда, не поболтаешь о новорожденном сыне, делах в доме Хюга и болтающихся на небе облаках. Хидзаси навострил уши: послышалось, или что-то скрипнуло в доме?
- Хиаси-сама? – донеслось из соседней комнаты. Хиаси и Хидзаси мигом уселись как положено, выпрямили спины и придали лицам чинно-благородное выражение.
- Как-как ты его назвал? – загремел Хиаси. – Я тебе покажу «Нэдзи»! Да испокон века все имена в нашей семье начинались с... – Хиаси тихонько, бякуганом, заглянул в соседнюю комнату. Никого не было – уверились, видимо, что Хиаси-сама не в настроении и ушли.
- Мне хотелось оригинальности, - широко улыбнулся он, перебив Хиаси на середине предложения. Тот умолк, прислушался – и расхохотался.
- Оригинальности? Ну ты даёшь, малявка!..
- Какая малявка, я на минуту тебя младше! – возмутился Хидзаси. Хиаси только довольно ухмыльнулся в ответ.
- Это всё семейные легенды, братишка. На самом деле, на все пятнадцать.

С днём рождения, мальчеги. 8 января 2008 г.

@темы: text, Naruto

---

Обрывок #73. Текст.

Hikaru no Go. Тэцуо и Цуцуи. G.

- Никто нам не нужен, никого мы не любим... - мурлыкал Тэцуо Кага, идя вдоль школьной стены. Из открытого окна рядом с ним донеслись пара тяжёлых вздохов. Тэцуо навострил уши: что это такое интересное он слышит?
Интересным оказался Цуцуи, который сидел над стареньким гобаном. И вздыхал. Заглянувший в окно Тэцуо не удержался от весёлого фырканья. – Ты чего? – спросил он миролюбиво, расплываясь в улыбке от уха до уха. – Помер кто-то?
- Нет, - грустно ответил Цуцуи и замолчал. На Тэцуо он даже не взглянул, гобан интересовал его куда больше. Не то, чтобы это хоть что-то значило, конечно... Тэцуо подумал немного и пошёл было дальше, но к вящему своему удивлению не смог отойти от окна дальше, чем на пару метров. Клятое любопытство, подумал Тэцуо, когда-нибудь сведёт его в могилу.
Он вернулся. Цуцуи всё так же сидел над гобаном. Тэцуо оглянулся – нет ли кого рядом? – и забрался в окно. – Ну, - грозно вопросил он, подходя к Цуцуи, - чего ты тут стенаешь?
- Он пустой, - вяло сказал Цуцуи. Глаза у него были большие и грустные. Тэцуо озадаченно почесал макушку.
- Ну, так поставь сюда чего-нибудь. Идиот. – Он загрёб пару чёрных камушков, поставил один на правую верхнюю звезду. – Доволен?
Цуцуи ухмыльнулся – довольно, что сам Тэцуо в лучшие дни жизни – и поставил на гобан белый камень. Тэцуо с недоумением посмотрел на него. – Всё, ты уже не страдаешь? – озадачился он. – Пффф... И чего было вздыхать? – Он кинул камень в коробку и отправился к окну. – Салют-салют!
- А как же партия? – невинно спросил Цуцуи. – Я буду считать, что ты сдался?
Тэцуо остановился и медленно, чуть ли не со скрипом, обернулся. Цуцуи всё так же довольно ухмылялся. – Я тебя убью когда-нибудь, - осклабился Тэцуо в ответ. – Для начала – просто в го.

С днём рождения, Тэцуо-кун. 8 января 2008 г.

@темы: text, Hikaru no Go

---

Обрывок #72. Текст.

Death Note, Миками Тэру. Логики нет, смысла нет.

Миками Тэру лежит на кровати в своей камере.
Интересно, можно ли назвать это камерой? Он не в тюрьме; Тэру прекрасно понимает, что – чисто теоретически – обвинить его не в чем. Серийный убийца, говорите? Записывал имена преступников в тетрадь? Не смешите, любой мало-мальски приличный адвокат от сего обвинения камня на камне не оставит. Это если вообще дело до суда дойдёт – а то ведь может и не дойти, за недостаточностью улик. А ещё… Другое дело, что Тэру всё равно. Он всё прекрасно понимает: и что не в чем его обвинять, и что некому его обвинить, и что свидетелей толком и нет, и многое другое – но всё это неважно. У Тэру кризис веры, и ему нет дела до прокуроров, адвокатов, да и собственной жизни, по большому счёту, тоже. Куда больше его волнует простой вопрос: где его Бог? Где он, настоящий? Не та подделка, не та издержка производства, которую он посмел принять за Бога?
Неужели и не было его никогда?

Миками Тэру лежит на кровати в своей камере и плачет.
Конечно, он не бьётся в истерике и не кидается на стены с кулаками – не настолько Тэру безумен, чтобы веселить охрану своими выходками. Но из его глаз текут слёзы – и Тэру не собирается с этим что-то делать. Иногда он растирает слёзы по щекам, иногда – сморкается в большой носовой платок – чёртова физиология. Но Тэру даже не пытается успокоиться – ему всё равно. Он прекрасно понимает: вряд ли его состояние сейчас можно назвать нормальным, вряд ли охрана сейчас не покатывается от хохота в своей комнате для наблюдения, вряд ли Найт Ривер не улыбается тихонько – мол, я же был прав, уважаемый. Какой же из него Бог? Истеричный, возомнивший слишком много, жестокий и алчный… всего лишь человек. Впрочем, куда больше его пугает крамольная мысль: может, и не было Его настоящего? И тот Бог, на пришествие которого возлагались им, Тэру, столь большие надежды, и есть вот этот… мальчишка?
Неужели Тэру всегда был один?

Миками Тэру лежит на кровати в своей камере и плачет уже вторую неделю.
Впрочем, он не знает, что прошла уже неделя. Для Тэру ночи и дни слились в один кошмар, он даже забыл о режиме дня. Приём пищи три раза в день? Душ дважды в день? Регулярные посещения спортзала? Восемь часов работы, вечерние занятия юриспруденцией, ночные заседания суда во имя Бога? Всё забыто, вся пунктуальность и педантичность оставлены в прошлой жизни, за дверью в камеру. Теперь Тэру всё равно. Он прекрасно понимает: слишком плохо он сейчас соображает, чтобы делать выводы об устройстве бытия, слишком тяжёла у него голова, слишком слабо тело. Впрочем, понимание не имеет ничего общего с тем, что Тэру чувствует – и знает, что чувствует правильно. Дело не в том, что Бога и не было никогда; дело не в том, что Бог был всего-навсего человеком. Бог просто устал от чёрной неблагодарности человечества – и ушёл на покой. Бог просто устал от предательств – и предоставил людей самим себе. Бог просто устал – и вся любовь Тэру к Нему меркла в сравнении с тем, что он принял Киру за Него.
Неужели Тэру остался один только теперь?

Миками Тэру лежит на кровати в своей камере. Глаза его сухи – все слёзы уже выплаканы.
Ему понадобилось десять дней, чтобы понять: Бог устал от него, Тэру, и от его нелепой, поверхностной любви; Бог устал любить его в ответ; Бога с ним больше нет – и не будет никогда. Пусть в детстве Он был с ним всё время и день за днём доказывал своё присутствие: видишь, Тэру, покончил с собой бесчестный финансист; смотри, малыш, попал под грузовик избивавший свою мать выпивоха; глянь, милый, умер от неожиданного сердечного приступа учитель – а знаешь, что именно он делал с мальчиками вроде тебя? Пусть юность прошла под чутким Его руководством: учись, Тэру, обвинять так, чтобы от кары не ушёл никто; ищи неопровержимые доказательства, но вместе с тем оставайся беспристрастным. Зло должно быть наказано – это знают многие, но тебе единственному, малыш, дана возможность не наказать ненароком кого-то доброго. Остальные будут сомневаться, и только ты – знать. Пусть Бог был с ним годами – это не значило ничего, когда Тэру упал на колени перед сотворённым себе кумиром. Боги не прощают неблагодарности – теперь Тэру это знает.
Неужели Бог оставил его навсегда?

Идёт одиннадцатый день заключения Миками Тэру.
Он мёртв.

@темы: text, Death Note