filthy one
Bakuman, Моритака и Акито, пафосная драма, PG. Слэша нет.- Милое у вас дите, ничего не скажешь, - пробормотал Акито, смотря на взъерошенного Моритаку, который лихорадочно набрасывал очередную страницу. В соседней комнате шушукались ассистенты, явно недовольные перспективой работы до утра. А что им еще было делать? Срок истекал послезавтра, а почти готовую работу ребенок Моритаки залил оранжевой гуашью, смешанной с кофе.
- Да убил бы! – взорвался Моритака. – Адзуки тоже хороша: ты, говорит, сам виноват, не надо было оставлять где попало. – Он отвлекся от рисунка и возмущенно отбросил в сторону кисточку. – Сюдзин, вот какого хрена закрытый ящик моего стола в моем кабинете – это «где попало», а?! Такое ощущение, что мне дома вообще лучше не появляться!
- Ну, ну… - Акито легонько стукнул Моритаку по голове. – Не бесись.
- Не бешусь я, - обиженно сказал Моритака и полез под стол – за выброшенной кисточкой. – Просто реально обидно, - сказал он из-под стола. – Пашешь как лошадь – и ведь не зря пашешь, мы же, в отличие от дяди, без дела с тобой не сидим, верно? А в ответ – лучше бы дома чаще бывал. Я что, виноват, что она дома все время проводит? – Акито с тоской посмотрел на вылезшего из-под стола Моритаку. Вид у него был потешный: всклокоченные волосы, чернильное пятно на щеке, застрявшее в волосах птичье перышко. Если бы не его потерянный и расстроенный вид – Акито непременно бы фыркнул от смеха. Или даже расхохотался в голос – наплевав на то, что ассистенты могут не так понять и обидеться.
Он снова шлепнул Моритаку по макушке. – Не виноват, - уверенно сказал он. – Только с Адзуки вам все равно надо помириться.
- Потом, - мрачно сказал Моритака. – Сначала – работа.
- Ну уж нет, - отозвался Акито, доставая сотовый телефон из кармана. – Сначала – семья, а выходной мы заслужили.
- Что ты собираешься делать? – пробурчал Моритака, хлопая себя по карманам. – Ты не видел, куда я сигареты дел?
- Я их выкинул. Я говорю редактору, что мы слетаем на этой неделе. – Акито зевнул. – Что у меня простуда, и ты должен обо мне заботиться.
- Урод, - отозвался Моритака. – Я про сигареты, не переживай. А про заботиться молчи лучше, а? Нас и так все издательство подкалывает, сил нет никаких. Адзуки вот гадостей наговорили… - Моритака зажмурился, с силой потер лицо. – Черт. Сбрехни им что-нибудь, правда. Сил никаких нет, от работы тошнит уже.
- «Сбрехни», - ухмыльнулся Акито. – Ну и словечки у тебя. Дуй давай, скажи тем троим, что они свободны, отпусти парней. – Моритака устало мотнул головой – мол, иду уже – и поплелся в соседнюю комнату. Акито задумчиво слушал гудки в телефоне; в соседней комнате оживленно и радостно задвигали стульями. Когда, наконец, главный редактор взял трубку, не вдаваясь в подробности, сказал, что они с Масиро главу не опубликуют, неискренне извинился и, не слушая возражений, захлопнул телефон. От нынешнего редактора его определенно подташнивало.
В комнату вошел Моритака – уже с сигаретой в зубах. Снова похлопал себя по карманам, нашел зажигалку, прикурил. Зажмурился, упал на диванчик, запрокинул голову. – Сюдзин, - не выпуская изо рта сигареты, процедил он, - поехали куда-нибудь? Ты же на машине?
- Не на машине. – Акито поставил сумку на стол. – Что значит – куда-нибудь? Ты бы лучше домой пое…
- Молчи про дом. – Моритака снова потер лицо. – Знаешь, ладно в издательстве меня за гомосека держат – мало ли, злопыхатели. Ладно фанатки про нас с тобой додзинси рисуют и фанфики пишут – мало ли… гормоны там, я не знаю. Издержки популярности. Но когда я домой прихожу, а мне жена – жена! – говорит, что раз я гей, то она и знать меня не знает, и ребенка от меня лучше бы и не рожала вовсе… я даже не знаю.
Акито пошарил в сумке, достал отличный коньяк, припасенный для домашнего бара, и, упав рядом с Моритакой, протянул ему бутылку. Моритака затянулся, покосился на друга. – Я не пью, - ухмыльнулся он. – А ты не куришь. Мы ж уже сто раз про это говорили.
- Тоже верно. – Акито задвинул бутылку за диван. – А ты поговорить с ней не пробовал?
- Пробовал. Ты точно мои сигареты выкинул? Она в другую комнату ушла, будто меня и нет рядом, а утром – спим-то все равно вместе – говорит так обиженно: я, мол, не думала, что ты и после женитьбы мангакой останешься. Сюдзин, вот ты мне объясни: а что она думала?! Что я деньги так буду, сразу рисовать?
- Ты успокойся, - посоветовал Акито. Моритака поерзал на диване, помолчал немного, еще сильнее взъерошил себе волосы. Вдохнул, выдохнул, с отвращением посмотрел на сигарету в руке и потянулся за пепельницей.
- …не могу я успокоиться. Надоело все. – Голос у Моритаки был настолько измотанный, обиженный и тусклый, что Акито испугался за друга. – Осточертело просто. – Он с силой вдавил недокуренную сигарету в пепельницу, смял фильтр и недовольно стряхнул с пальца пепел.
- Бывает такое. – Акито ткнул его в плечо. – Ты поговори с ней еще раз.
- …ага, как же.
Они оба замолчали. Моритака с тоской смотрел на свой рабочий стол и думал, что лучше бы они опубликовали главу на это неделе, не брали перерыв – и тогда не пришлось бы сейчас терпеть сверлящий взгляд Сюдзина и его навязчивое пыхтение – мол, дуй уже домой, мирись с женой, играй с ребенком.
- Сюдзин, - наконец сказал он. – Как ты думаешь, может, мне лучше развестись?
В студии снова стало тихо, даже сопение Акито прекратилось. Моритака не выдержал. – Я имею в виду, ну… ладно бы мы просто не разговаривали – это было бы плохо, конечно, но… но мы же разговариваем, и лучше бы мы не говорили вообще. Она плачет постоянно – я ненавижу, когда она так делает, правда. И себя ненавижу тоже – но я же не могу дома появляться так часто, сколько она хочет, и с ребенком тоже… и про тебя эти разговоры вечные…
- Моритака, заткнись, - негромко сказал Акито, не слишком уверенный, что его вообще услышат. Но это сработало – Моритака тут же замолчал от удивления: Акито никогда его так не называл. Или Масиро – до того, как у них все завертелось с мангой; или Сайко – уже после. – Прекрати ныть, будь мужиком. Едь домой, поцелуй жену и поиграй с ребенком. Они тебя ждут.
- Они… - завел было Моритака, но осекся. Вид у Акито был самый серьезный. Моритака видел его настолько серьезным несколько раз – и никогда это не предвещало ничего хорошего. Как правило, Сюдзин вел себя как придурок – и выглядел придурковато. С незнакомыми людьми он мог общаться вежливо – и выглядеть обычно, если того требовали обстоятельства. Но даже тогда он не выглядел настолько… презрительно.
- Они. Тебя. Ждут. – Акито повторил эти слова веско и зло, Моритака даже немного опешил от такого напора. – Пора домой, Сайко. Собирайся, я тебя подкину.
- В смысле, подкинешь? Ты говорил, что ты не на машине, - удивился Моритака. Акито, уже поднявшийся с дивана, обошел его рабочий стол, поднял валявшуюся за креслом куртку и кинул ей в соавтора.
- Я соврал. – Он виновато улыбнулся и почесал затылок. – Просто… мне показалось, тебя надо тормознуть.
- Я не поеду домой сегодня, - упрямо повторил Моритака. – Уж лучше здесь переночую, если не получится никуда с тобой поехать.
Акито пожал плечами. – Как хочешь, но только потом не удивляйся, что Адзуки будет тебя упрекать. Ты, наверное, все-таки мазохист, Сайко. Наступаешь на одни и те же грабли с завидным упорством. Адзуки тоже хороша, спорить не буду, но… - Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. – Черт, до чего тяжело говорить гадости. Я имею в виду, Адзуки тебя ждет. Всегда. Ты ведь это ценишь?
- Ценю. – Моритака покачал головой. – Но иногда мне кажется, что лучше бы она не ждала. И что одному – проще. Именно поэтому я хочу развестись. Я ее обеспечу, конечно, но жить вместе…
- Моритака, заткнись, - повторил Акито, на этот раз – очень устало. – У вас есть ребенок, прекратите его мучить и научитесь, наконец, любить друг друга не по телефону или переписке, а здесь и сейчас, в реальной жизни. Не превращайся в своего дядю, ага? Я его страшно люблю, но он плохо кончил.
- А ты – прекрати учить меня жить. – Моритака, скомкав куртку, с силой швырнул ее в Акито. – Это моя семья и моя жизнь, не тебе решать, что… что… черт! – Он поискал глазами, что бы еще кинуть – уже не в Акито. Просто для разрядки. Под руку подвернулась пепельница – и полетела в стол. По свежим рисункам покатился смятый окурок, смазывая за собой еще не просохшую тушь. Пепельница, прокатившись по столешнице, снесла на пол подставку для кисточек, грохнулась о паркет и разлетелась на куски.
- Впечатляет, - ухмыльнулся Акито. – Может, еще подеремся для пущей убедительности?
- Ага, обязательно. – Моритака перегнулся через край дивана и достал из-за него спрятанную Акито бутылку. – А потом что?
- А потом, по закону жанра, мы расплачемся, обнимемся, побратаемся, и ты поедешь мириться с женой, а я, подбрасывая тебя до дома, встречу девушку своей мечты, которая окажется инопланетным пришельцем с очень важной миссией, и нам, всем пятерым – считая твоего сына – придется спасать мир. С шутками и прибаутками. Примерно так. – Моритака хмыкнул – то ли сдерживал смех, то ли попытался скептически ухмыльнуться – и покрутил бутылку в руках. Акито обеспокоенно посмотрел на него. – Не трогай мой коньяк. А я тебе сигареты верну.
- Так ты их не выкинул? – Моритака открыл бутылку и опасливо принюхался к ее содержимому. – Как ты это пьешь, оно же воняет? – Акито, достав из заднего кармана мятую пачку сигарет, запустил ей в Моритаку, попав точнехонько в лоб.
- Как ты это куришь, - передразнил он, - оно же воняет?
- Идиот. – На этот раз Моритака ухмыльнулся вполне однозначно – ему было весело. – И я идиот. – Он зашуршал пачкой, выискивая не очень пострадавшую от кармана Акито сигарету. – Поехали куда-нибудь?
- К тебе домой – поехали. – Упрямства у Акито хватало, в этом он ни капли не уступал Моритаке. Тот помрачнел. – Да брось ты. Хотя бы попробуй помириться – ну вдруг получится?
- Надоел ты мне, Сюдзин. – Моритака выловил из пачки сигарету, нашел в нагрудном кармане рубашке зажигалку и закурил. – Покурю и поедем. Только поедешь вместе со мной.
- Всенепременно.
Они снова замолчали. Моритака курил, Акито, развалившись на диване, изучал потолок.
- А знаешь… - Моритака выпустил две струйки дыма из ноздрей, передернул плечами и сладко потянулся, не выпуская из руки сигареты. – Останься у меня сегодня?
- Ты мне тоже надоел, - отозвался Акито. – Ты будешь мириться с Адзуки, и слушать это… гм… бурное примирение я не собираюсь.
- Скотина, - беззлобно буркнул Моритака и, встав с дивана, поплелся за лежащей у стола пепельницей. – Поехали? Раз уж я обещал.
Акито, улыбнувшись, открыл дверь, пропуская Моритаку вперед. Он уже знал, что будет дальше: он довезет Моритаку до дома, тот немедленно растает, увидев Адзуки – он не мог, не умел ссориться с ней всерьез, так, чтобы говорить гадости в лицо. А потом чета Масиро смущенно и не очень искренне предложит ему остаться на ужин, и по их лицам прекрасно будет видно, что они с куда большим удовольствием отправились бы сейчас в свою уютную спальню, предварительно заняв чем-нибудь ребенка… и он с ухмылкой откажется от предложения, скажет, что поужинает в своей любимой забегаловке, где, к тому же, дают замечательное сакэ. Они посмеются все вместе, а потом он поедет – домой, а не в забегаловку, потому что сакэ он терпеть не может. Плюхнется на диван, рассеянно включит телевизор на первый попавшийся канал и уставится куда-то за экран.
Один.
- Да убил бы! – взорвался Моритака. – Адзуки тоже хороша: ты, говорит, сам виноват, не надо было оставлять где попало. – Он отвлекся от рисунка и возмущенно отбросил в сторону кисточку. – Сюдзин, вот какого хрена закрытый ящик моего стола в моем кабинете – это «где попало», а?! Такое ощущение, что мне дома вообще лучше не появляться!
- Ну, ну… - Акито легонько стукнул Моритаку по голове. – Не бесись.
- Не бешусь я, - обиженно сказал Моритака и полез под стол – за выброшенной кисточкой. – Просто реально обидно, - сказал он из-под стола. – Пашешь как лошадь – и ведь не зря пашешь, мы же, в отличие от дяди, без дела с тобой не сидим, верно? А в ответ – лучше бы дома чаще бывал. Я что, виноват, что она дома все время проводит? – Акито с тоской посмотрел на вылезшего из-под стола Моритаку. Вид у него был потешный: всклокоченные волосы, чернильное пятно на щеке, застрявшее в волосах птичье перышко. Если бы не его потерянный и расстроенный вид – Акито непременно бы фыркнул от смеха. Или даже расхохотался в голос – наплевав на то, что ассистенты могут не так понять и обидеться.
Он снова шлепнул Моритаку по макушке. – Не виноват, - уверенно сказал он. – Только с Адзуки вам все равно надо помириться.
- Потом, - мрачно сказал Моритака. – Сначала – работа.
- Ну уж нет, - отозвался Акито, доставая сотовый телефон из кармана. – Сначала – семья, а выходной мы заслужили.
- Что ты собираешься делать? – пробурчал Моритака, хлопая себя по карманам. – Ты не видел, куда я сигареты дел?
- Я их выкинул. Я говорю редактору, что мы слетаем на этой неделе. – Акито зевнул. – Что у меня простуда, и ты должен обо мне заботиться.
- Урод, - отозвался Моритака. – Я про сигареты, не переживай. А про заботиться молчи лучше, а? Нас и так все издательство подкалывает, сил нет никаких. Адзуки вот гадостей наговорили… - Моритака зажмурился, с силой потер лицо. – Черт. Сбрехни им что-нибудь, правда. Сил никаких нет, от работы тошнит уже.
- «Сбрехни», - ухмыльнулся Акито. – Ну и словечки у тебя. Дуй давай, скажи тем троим, что они свободны, отпусти парней. – Моритака устало мотнул головой – мол, иду уже – и поплелся в соседнюю комнату. Акито задумчиво слушал гудки в телефоне; в соседней комнате оживленно и радостно задвигали стульями. Когда, наконец, главный редактор взял трубку, не вдаваясь в подробности, сказал, что они с Масиро главу не опубликуют, неискренне извинился и, не слушая возражений, захлопнул телефон. От нынешнего редактора его определенно подташнивало.
В комнату вошел Моритака – уже с сигаретой в зубах. Снова похлопал себя по карманам, нашел зажигалку, прикурил. Зажмурился, упал на диванчик, запрокинул голову. – Сюдзин, - не выпуская изо рта сигареты, процедил он, - поехали куда-нибудь? Ты же на машине?
- Не на машине. – Акито поставил сумку на стол. – Что значит – куда-нибудь? Ты бы лучше домой пое…
- Молчи про дом. – Моритака снова потер лицо. – Знаешь, ладно в издательстве меня за гомосека держат – мало ли, злопыхатели. Ладно фанатки про нас с тобой додзинси рисуют и фанфики пишут – мало ли… гормоны там, я не знаю. Издержки популярности. Но когда я домой прихожу, а мне жена – жена! – говорит, что раз я гей, то она и знать меня не знает, и ребенка от меня лучше бы и не рожала вовсе… я даже не знаю.
Акито пошарил в сумке, достал отличный коньяк, припасенный для домашнего бара, и, упав рядом с Моритакой, протянул ему бутылку. Моритака затянулся, покосился на друга. – Я не пью, - ухмыльнулся он. – А ты не куришь. Мы ж уже сто раз про это говорили.
- Тоже верно. – Акито задвинул бутылку за диван. – А ты поговорить с ней не пробовал?
- Пробовал. Ты точно мои сигареты выкинул? Она в другую комнату ушла, будто меня и нет рядом, а утром – спим-то все равно вместе – говорит так обиженно: я, мол, не думала, что ты и после женитьбы мангакой останешься. Сюдзин, вот ты мне объясни: а что она думала?! Что я деньги так буду, сразу рисовать?
- Ты успокойся, - посоветовал Акито. Моритака поерзал на диване, помолчал немного, еще сильнее взъерошил себе волосы. Вдохнул, выдохнул, с отвращением посмотрел на сигарету в руке и потянулся за пепельницей.
- …не могу я успокоиться. Надоело все. – Голос у Моритаки был настолько измотанный, обиженный и тусклый, что Акито испугался за друга. – Осточертело просто. – Он с силой вдавил недокуренную сигарету в пепельницу, смял фильтр и недовольно стряхнул с пальца пепел.
- Бывает такое. – Акито ткнул его в плечо. – Ты поговори с ней еще раз.
- …ага, как же.
Они оба замолчали. Моритака с тоской смотрел на свой рабочий стол и думал, что лучше бы они опубликовали главу на это неделе, не брали перерыв – и тогда не пришлось бы сейчас терпеть сверлящий взгляд Сюдзина и его навязчивое пыхтение – мол, дуй уже домой, мирись с женой, играй с ребенком.
- Сюдзин, - наконец сказал он. – Как ты думаешь, может, мне лучше развестись?
В студии снова стало тихо, даже сопение Акито прекратилось. Моритака не выдержал. – Я имею в виду, ну… ладно бы мы просто не разговаривали – это было бы плохо, конечно, но… но мы же разговариваем, и лучше бы мы не говорили вообще. Она плачет постоянно – я ненавижу, когда она так делает, правда. И себя ненавижу тоже – но я же не могу дома появляться так часто, сколько она хочет, и с ребенком тоже… и про тебя эти разговоры вечные…
- Моритака, заткнись, - негромко сказал Акито, не слишком уверенный, что его вообще услышат. Но это сработало – Моритака тут же замолчал от удивления: Акито никогда его так не называл. Или Масиро – до того, как у них все завертелось с мангой; или Сайко – уже после. – Прекрати ныть, будь мужиком. Едь домой, поцелуй жену и поиграй с ребенком. Они тебя ждут.
- Они… - завел было Моритака, но осекся. Вид у Акито был самый серьезный. Моритака видел его настолько серьезным несколько раз – и никогда это не предвещало ничего хорошего. Как правило, Сюдзин вел себя как придурок – и выглядел придурковато. С незнакомыми людьми он мог общаться вежливо – и выглядеть обычно, если того требовали обстоятельства. Но даже тогда он не выглядел настолько… презрительно.
- Они. Тебя. Ждут. – Акито повторил эти слова веско и зло, Моритака даже немного опешил от такого напора. – Пора домой, Сайко. Собирайся, я тебя подкину.
- В смысле, подкинешь? Ты говорил, что ты не на машине, - удивился Моритака. Акито, уже поднявшийся с дивана, обошел его рабочий стол, поднял валявшуюся за креслом куртку и кинул ей в соавтора.
- Я соврал. – Он виновато улыбнулся и почесал затылок. – Просто… мне показалось, тебя надо тормознуть.
- Я не поеду домой сегодня, - упрямо повторил Моритака. – Уж лучше здесь переночую, если не получится никуда с тобой поехать.
Акито пожал плечами. – Как хочешь, но только потом не удивляйся, что Адзуки будет тебя упрекать. Ты, наверное, все-таки мазохист, Сайко. Наступаешь на одни и те же грабли с завидным упорством. Адзуки тоже хороша, спорить не буду, но… - Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. – Черт, до чего тяжело говорить гадости. Я имею в виду, Адзуки тебя ждет. Всегда. Ты ведь это ценишь?
- Ценю. – Моритака покачал головой. – Но иногда мне кажется, что лучше бы она не ждала. И что одному – проще. Именно поэтому я хочу развестись. Я ее обеспечу, конечно, но жить вместе…
- Моритака, заткнись, - повторил Акито, на этот раз – очень устало. – У вас есть ребенок, прекратите его мучить и научитесь, наконец, любить друг друга не по телефону или переписке, а здесь и сейчас, в реальной жизни. Не превращайся в своего дядю, ага? Я его страшно люблю, но он плохо кончил.
- А ты – прекрати учить меня жить. – Моритака, скомкав куртку, с силой швырнул ее в Акито. – Это моя семья и моя жизнь, не тебе решать, что… что… черт! – Он поискал глазами, что бы еще кинуть – уже не в Акито. Просто для разрядки. Под руку подвернулась пепельница – и полетела в стол. По свежим рисункам покатился смятый окурок, смазывая за собой еще не просохшую тушь. Пепельница, прокатившись по столешнице, снесла на пол подставку для кисточек, грохнулась о паркет и разлетелась на куски.
- Впечатляет, - ухмыльнулся Акито. – Может, еще подеремся для пущей убедительности?
- Ага, обязательно. – Моритака перегнулся через край дивана и достал из-за него спрятанную Акито бутылку. – А потом что?
- А потом, по закону жанра, мы расплачемся, обнимемся, побратаемся, и ты поедешь мириться с женой, а я, подбрасывая тебя до дома, встречу девушку своей мечты, которая окажется инопланетным пришельцем с очень важной миссией, и нам, всем пятерым – считая твоего сына – придется спасать мир. С шутками и прибаутками. Примерно так. – Моритака хмыкнул – то ли сдерживал смех, то ли попытался скептически ухмыльнуться – и покрутил бутылку в руках. Акито обеспокоенно посмотрел на него. – Не трогай мой коньяк. А я тебе сигареты верну.
- Так ты их не выкинул? – Моритака открыл бутылку и опасливо принюхался к ее содержимому. – Как ты это пьешь, оно же воняет? – Акито, достав из заднего кармана мятую пачку сигарет, запустил ей в Моритаку, попав точнехонько в лоб.
- Как ты это куришь, - передразнил он, - оно же воняет?
- Идиот. – На этот раз Моритака ухмыльнулся вполне однозначно – ему было весело. – И я идиот. – Он зашуршал пачкой, выискивая не очень пострадавшую от кармана Акито сигарету. – Поехали куда-нибудь?
- К тебе домой – поехали. – Упрямства у Акито хватало, в этом он ни капли не уступал Моритаке. Тот помрачнел. – Да брось ты. Хотя бы попробуй помириться – ну вдруг получится?
- Надоел ты мне, Сюдзин. – Моритака выловил из пачки сигарету, нашел в нагрудном кармане рубашке зажигалку и закурил. – Покурю и поедем. Только поедешь вместе со мной.
- Всенепременно.
Они снова замолчали. Моритака курил, Акито, развалившись на диване, изучал потолок.
- А знаешь… - Моритака выпустил две струйки дыма из ноздрей, передернул плечами и сладко потянулся, не выпуская из руки сигареты. – Останься у меня сегодня?
- Ты мне тоже надоел, - отозвался Акито. – Ты будешь мириться с Адзуки, и слушать это… гм… бурное примирение я не собираюсь.
- Скотина, - беззлобно буркнул Моритака и, встав с дивана, поплелся за лежащей у стола пепельницей. – Поехали? Раз уж я обещал.
Акито, улыбнувшись, открыл дверь, пропуская Моритаку вперед. Он уже знал, что будет дальше: он довезет Моритаку до дома, тот немедленно растает, увидев Адзуки – он не мог, не умел ссориться с ней всерьез, так, чтобы говорить гадости в лицо. А потом чета Масиро смущенно и не очень искренне предложит ему остаться на ужин, и по их лицам прекрасно будет видно, что они с куда большим удовольствием отправились бы сейчас в свою уютную спальню, предварительно заняв чем-нибудь ребенка… и он с ухмылкой откажется от предложения, скажет, что поужинает в своей любимой забегаловке, где, к тому же, дают замечательное сакэ. Они посмеются все вместе, а потом он поедет – домой, а не в забегаловку, потому что сакэ он терпеть не может. Плюхнется на диван, рассеянно включит телевизор на первый попавшийся канал и уставится куда-то за экран.
Один.
-
-
06.02.2009 в 13:08-
-
06.02.2009 в 20:51-
-
19.03.2009 в 14:16-
-
19.03.2009 в 19:01