filthy one
Оригинальная... нальное... нальный... что-то, в общем.
Кусочишко номер раз.Схалла подтянула колени к груди и обхватила их руками. Теоретически, в такой позе должно было стать чуть теплее. На практике, впрочем, никакого результата не наблюдалось, если не считать усилившейся боли в ребрах. Она поежилась от холода, чувствуя, как першит в горле. Стиснув зубы, Схалла уткнулась носом в коленки и закрыла глаза. Кашлять было нельзя.
Дождь, весело прыгавший по лужам, усилился. Ветер, до этого развлекавшийся с ветками деревьев, подхватил его и швырнул в девушку, забившуюся под козырек подвального крыльца. Схалла, мелко дрожа, вжалась в дверцу. В желудке заурчало.
«Кто в такую погоду оставляет подвалы закрытыми?» - подумалось ей. – «Я понимаю, неприятно видеть бездомного у себя в подъезде, рядом с дверью собственной квартиры. Но подвалы-то?»
Шмыгнув носом и поежившись, она подняла голову: показалось, будто кто-то идет. Она уже знала, что Юлорка очень недружелюбно относится к бездомным – всего пять-шесть часов назад ей это очень популярно и доступно объяснила компания подвыпивших юношей. Небольшая толпа зевак, собравшихся посмотреть, как четверо парней избивают девушку, и понимающие смешки проходивших мимо людей говорили сами за себя. Нет, Юлорка бездомных не любила.
Схалла прислушалась: нет ли в шуме дождя чьих-то шагов? Кажется, любителей ночных прогулок под проливным дождем рядом не было. Она с облегчением вздохнула – показалось – и робко улыбнулась. «Всё устроится», - пообещала она самой себе. – «А как же иначе?» В горле заклокотало, и Схалла мигом перестала улыбаться. Пару секунд она еще боролась с собой, потом сдалась.
Резкая боль разорвала легкие, когда она закашлялась, из глаз тут же потекли слёзы. Зажав рот руками, она глухо кашляла, иногда всхлипывая от боли. Рот наполнился мерзким соленым привкусом, и Схалла тихо завыла от отчаяния. Судя по всему, днем ей таки что-то сломали. Упав на колени, она, все еще кашляя, сплюнула. Провела рукой по губам, посмотрела полными слез глазами на ладонь. Несмотря на то, что кругом было темно, след крови на бледной коже сложно было не заметить.
- Ур-роды, - скривилась Схалла и еще раз сплюнула – в сторону, подальше от себя.
- Не слишком-то вежливо, - раздался голос. Схалла отпрянула. – Вам негде ночевать, верно? – Она повернулась на голос и прищурилась.
- Нет. Просто наслаждаюсь чудным вечером. – Схалла, пошатываясь, поднялась с земли и вышла из-под козырька. – Люблю, знаете ли, дождь. – Она с удивлением обнаружила, что земля уходит из-под ног; потом была вспышка боли и благословенное забытье.
После забытья пришли вязкие кошмары, где ее находили и возвращали к родителям, и липкие тягучие сны с ливнями и радугами других миров. Иногда она приходила в себя и тихо, без всякого интереса интересовалась у сидящего рядом человека, какой сейчас день, кто он и где она находится. Он никогда не отвечал на ее вялые вопросы, лишь один раз сказал, что его зовут Рютаро. Схалла успела отметить необычность имени и хотела было спросить, почему Рютаро так назвали, но на нее снова навалилась душная пелена бреда, и желание стерлось.
* * *
Схалла открыла глаза и увидела смутно знакомый потолок с нарисованной на нём бабочкой.
- Как самочувствие? – Она, часто моргая, смотрела на бабочку. Показалось?
- Хорошо, - хрипло ответила она и поморщилась – говорить было неприятно. Горло все еще болело. - Только есть хочется.
Нет, не показалось: кроме бабочки была паутина. Тонкие серебристые нити, едва заметные на белом потолке, крепко держали бабочку в своем плену. – А где паук?
- Паук? – Рютаро задрал голову и тоже уставился на потолок. – Паука нет. Это брошенная паутина.
- Брошенная?
- Ты сможешь встать? Если да, я покажу тебе, где кухня. – Схалла, наконец, оторвалась от созерцания плененной бабочки и посмотрела на Рютаро. Только сейчас она заметила, что правая половина его лица – от брови до подбородка – скрыта под маской. Цельной белой маской. Из-под маски по лицу тянулись шрамы: широкий красный рубец до середины лба и белая полоска через левую щеку – от переносицы к уху. – Насмотрелась?
- Извини. – Он улыбнулся. Схалла быстро отвела взгляд, чувствуя, как краснеет. Возможно потому, что видна была только левая половина рта и улыбка казалась язвительной. Она села на кровати и спутила ноги на пол. – Ой. – Под ногами оказалось что-то мягкое и пушистое.
- Тапочки, - пояснил Рютаро. – Здесь холодный пол. – Схалла смущенно посмотрела вниз.
- Я закаленная.
- Ага. Особенно после пневмонии. – Она подняла голову и попыталась посмотреть ему в глаза – издевается или просто язвит?
Рютаро быстро отвернулся. – Надевай их и иди за мной. – Схалла послушно нацепила пушистые сиреневые тапочки и поднялась на ноги.
- А куда мы идем?
- На кухню, я же говорил. – Рютаро толкнул деревянную дверь и вышел из комнаты. Схалла поплелась за ним, недовольно хмурясь от мерзкой слабости во всем теле.
Кухня оказалась слева по коридору от комнаты, из которой они вышли. Небольшая уютная кухонька с диванчиком-уголком, фикусами и двумя холодильниками. Схалла, опиравшаяся на Рютаро – таки не смогла самостоятельно добраться до кухни, - добралась до диванчика, присела.
- Книги? – удивилась она, смотря на огромный – во всю стену – стеллаж.
- Они самые. – Рютаро открыл холодильник и уставился внутрь. – Люблю читать. Теперь послушай меня внимательно: я не знаю, что такое с тобой случилось, да и, собственно, не слишком хочу знать. Ты останешься у меня. Как минимум до тех пор, пока не выздоровеешь окончательно. – Рютаро достал из холодильника несколько пакетов полуфабрикатов и повернулся к столу перед стеллажом. Щелкнул кнопкой на чайнике, достал из стола небольшую миску. Схалла быстро утерла побежавшие по щекам слезы.
- Спасибо… Я обязательно…
- Послушай. Меня. Внимательно. – Схалла примолкла. Рютаро, все так же стоя к ней спиной, разорвал пакет с овощной смесью. – Выздоровеешь ты недели через полторы-две, по меньшей мере, так сказал врач. – Схалла забралась на диванчик с ногами и уставилась на рисунок на столе: тянущиеся друг к другу ангелы на фоне шестеренок. Крылья у ангелов были разными, лица – одинаковыми. По краю стола тянулась надпись на незнакомом языке.
Врач – это нехорошо. Врачи обязаны сообщать в полицию о пациентах без идентификационной карты. Тем более о несовершеннолетних пациентах. Она задумчиво провела пальцами по кресту, нарисованному под ангелами, и прикусила нижнюю губу. К тому же, врач – это дорого. Врач на дом – еще дороже. В то, что кто-нибудь, в частности Рютаро, способен по доброте душевной истратить столько денег на бродяжку с улицы, Схалла не верила.
- …это уже тебе решать. – Встрепенувшись, Схалла виновато посмотрела на Рютаро, протягивающего ей тарелку с овощами. Тот тяжело вздохнул и поставил тарелку перед ней. – Для особо внимательных, повторю: я предлагаю тебе поселиться у меня. Причин объяснять не стану. Опасно ли оставаться у меня, стоит ли тебе это делать – решать тебе. Уяснила?
- Уяснила. – Схалла смущенно смотрела на овощи. – А… врач…
- Врач, – Рютаро, нахмурившись, вложил вилку ей в руку, - сказал, что тебе непременно надо нормально питаться. По поводу полиции можешь не волноваться.
- А кто сказал, что я волнуюсь по поводу полиции? – Он насмешливо фыркнул.
- На вид тебе не больше шестнадцати, идентификационной карты у тебя нет. Значит, вероятность того, что ты в розыске, очень и очень велика. Реакция на мое предположение о том, что тебе негде переночевать, уверяет меня, что вероятность эта очень близка к единице. Я бы даже сказал «бесконечно близка». – Схалла, вздохнув, подцепила кусок цветной капусты и отправила в рот. Блаженно зажмурилась, улыбнулась.
- М-м-м, вкусно!
- Это замечательно, что вкусно. – Она открыла глаза: Рютаро весело смотрел на нее. – Ты останешься? – Схалла отвела взгляд, пожала плечами. – Да или нет?
- Обязательно сейчас отвечать?
- Конечно.
- Тогда я остаюсь. – Слышала бы ее мать, как беспечно и легко согласилась она жить с незнакомым мужиком… Схалла усмехнулась. Опасен был Рютаро или нет, важным не казалось. Вне его квартиры было куда опаснее – это она поняла на собственном опыте. И дело было даже не в том, что бездомным в Юлорке явно приходилось туго; в других городах, где Схалла успела побывать за полгода, с их ярой полицией и бдительными жителями жилось ненамного лучше. Сравнения с квартирой Рютаро не выдерживал ни один город, даже Кростос – относительный рай бездомных.
Опять же, Рютаро не требовал от нее немедленного предъявления карты, что не могло не подкупать.
- Отлично. И как мне тебя называть? – Рютаро снова улыбнулся, и Схалла поежилась. – Боюсь, тебе придется привыкнуть к моему внешнему виду. Могу порадовать: маску я не снимаю. Никогда.
- Не… Не в этом дело, - пробормотала Схалла. – Просто мне все время кажется, что ты смеешься надо мной. Ну, понимаешь, улыбка у тебя такая.
- Понимаю. Так что? Мне придумать имя самому?
- Не надо. Меня зовут Схалла.
Кусочишко номер раз.Схалла подтянула колени к груди и обхватила их руками. Теоретически, в такой позе должно было стать чуть теплее. На практике, впрочем, никакого результата не наблюдалось, если не считать усилившейся боли в ребрах. Она поежилась от холода, чувствуя, как першит в горле. Стиснув зубы, Схалла уткнулась носом в коленки и закрыла глаза. Кашлять было нельзя.
Дождь, весело прыгавший по лужам, усилился. Ветер, до этого развлекавшийся с ветками деревьев, подхватил его и швырнул в девушку, забившуюся под козырек подвального крыльца. Схалла, мелко дрожа, вжалась в дверцу. В желудке заурчало.
«Кто в такую погоду оставляет подвалы закрытыми?» - подумалось ей. – «Я понимаю, неприятно видеть бездомного у себя в подъезде, рядом с дверью собственной квартиры. Но подвалы-то?»
Шмыгнув носом и поежившись, она подняла голову: показалось, будто кто-то идет. Она уже знала, что Юлорка очень недружелюбно относится к бездомным – всего пять-шесть часов назад ей это очень популярно и доступно объяснила компания подвыпивших юношей. Небольшая толпа зевак, собравшихся посмотреть, как четверо парней избивают девушку, и понимающие смешки проходивших мимо людей говорили сами за себя. Нет, Юлорка бездомных не любила.
Схалла прислушалась: нет ли в шуме дождя чьих-то шагов? Кажется, любителей ночных прогулок под проливным дождем рядом не было. Она с облегчением вздохнула – показалось – и робко улыбнулась. «Всё устроится», - пообещала она самой себе. – «А как же иначе?» В горле заклокотало, и Схалла мигом перестала улыбаться. Пару секунд она еще боролась с собой, потом сдалась.
Резкая боль разорвала легкие, когда она закашлялась, из глаз тут же потекли слёзы. Зажав рот руками, она глухо кашляла, иногда всхлипывая от боли. Рот наполнился мерзким соленым привкусом, и Схалла тихо завыла от отчаяния. Судя по всему, днем ей таки что-то сломали. Упав на колени, она, все еще кашляя, сплюнула. Провела рукой по губам, посмотрела полными слез глазами на ладонь. Несмотря на то, что кругом было темно, след крови на бледной коже сложно было не заметить.
- Ур-роды, - скривилась Схалла и еще раз сплюнула – в сторону, подальше от себя.
- Не слишком-то вежливо, - раздался голос. Схалла отпрянула. – Вам негде ночевать, верно? – Она повернулась на голос и прищурилась.
- Нет. Просто наслаждаюсь чудным вечером. – Схалла, пошатываясь, поднялась с земли и вышла из-под козырька. – Люблю, знаете ли, дождь. – Она с удивлением обнаружила, что земля уходит из-под ног; потом была вспышка боли и благословенное забытье.
После забытья пришли вязкие кошмары, где ее находили и возвращали к родителям, и липкие тягучие сны с ливнями и радугами других миров. Иногда она приходила в себя и тихо, без всякого интереса интересовалась у сидящего рядом человека, какой сейчас день, кто он и где она находится. Он никогда не отвечал на ее вялые вопросы, лишь один раз сказал, что его зовут Рютаро. Схалла успела отметить необычность имени и хотела было спросить, почему Рютаро так назвали, но на нее снова навалилась душная пелена бреда, и желание стерлось.
* * *
Схалла открыла глаза и увидела смутно знакомый потолок с нарисованной на нём бабочкой.
- Как самочувствие? – Она, часто моргая, смотрела на бабочку. Показалось?
- Хорошо, - хрипло ответила она и поморщилась – говорить было неприятно. Горло все еще болело. - Только есть хочется.
Нет, не показалось: кроме бабочки была паутина. Тонкие серебристые нити, едва заметные на белом потолке, крепко держали бабочку в своем плену. – А где паук?
- Паук? – Рютаро задрал голову и тоже уставился на потолок. – Паука нет. Это брошенная паутина.
- Брошенная?
- Ты сможешь встать? Если да, я покажу тебе, где кухня. – Схалла, наконец, оторвалась от созерцания плененной бабочки и посмотрела на Рютаро. Только сейчас она заметила, что правая половина его лица – от брови до подбородка – скрыта под маской. Цельной белой маской. Из-под маски по лицу тянулись шрамы: широкий красный рубец до середины лба и белая полоска через левую щеку – от переносицы к уху. – Насмотрелась?
- Извини. – Он улыбнулся. Схалла быстро отвела взгляд, чувствуя, как краснеет. Возможно потому, что видна была только левая половина рта и улыбка казалась язвительной. Она села на кровати и спутила ноги на пол. – Ой. – Под ногами оказалось что-то мягкое и пушистое.
- Тапочки, - пояснил Рютаро. – Здесь холодный пол. – Схалла смущенно посмотрела вниз.
- Я закаленная.
- Ага. Особенно после пневмонии. – Она подняла голову и попыталась посмотреть ему в глаза – издевается или просто язвит?
Рютаро быстро отвернулся. – Надевай их и иди за мной. – Схалла послушно нацепила пушистые сиреневые тапочки и поднялась на ноги.
- А куда мы идем?
- На кухню, я же говорил. – Рютаро толкнул деревянную дверь и вышел из комнаты. Схалла поплелась за ним, недовольно хмурясь от мерзкой слабости во всем теле.
Кухня оказалась слева по коридору от комнаты, из которой они вышли. Небольшая уютная кухонька с диванчиком-уголком, фикусами и двумя холодильниками. Схалла, опиравшаяся на Рютаро – таки не смогла самостоятельно добраться до кухни, - добралась до диванчика, присела.
- Книги? – удивилась она, смотря на огромный – во всю стену – стеллаж.
- Они самые. – Рютаро открыл холодильник и уставился внутрь. – Люблю читать. Теперь послушай меня внимательно: я не знаю, что такое с тобой случилось, да и, собственно, не слишком хочу знать. Ты останешься у меня. Как минимум до тех пор, пока не выздоровеешь окончательно. – Рютаро достал из холодильника несколько пакетов полуфабрикатов и повернулся к столу перед стеллажом. Щелкнул кнопкой на чайнике, достал из стола небольшую миску. Схалла быстро утерла побежавшие по щекам слезы.
- Спасибо… Я обязательно…
- Послушай. Меня. Внимательно. – Схалла примолкла. Рютаро, все так же стоя к ней спиной, разорвал пакет с овощной смесью. – Выздоровеешь ты недели через полторы-две, по меньшей мере, так сказал врач. – Схалла забралась на диванчик с ногами и уставилась на рисунок на столе: тянущиеся друг к другу ангелы на фоне шестеренок. Крылья у ангелов были разными, лица – одинаковыми. По краю стола тянулась надпись на незнакомом языке.
Врач – это нехорошо. Врачи обязаны сообщать в полицию о пациентах без идентификационной карты. Тем более о несовершеннолетних пациентах. Она задумчиво провела пальцами по кресту, нарисованному под ангелами, и прикусила нижнюю губу. К тому же, врач – это дорого. Врач на дом – еще дороже. В то, что кто-нибудь, в частности Рютаро, способен по доброте душевной истратить столько денег на бродяжку с улицы, Схалла не верила.
- …это уже тебе решать. – Встрепенувшись, Схалла виновато посмотрела на Рютаро, протягивающего ей тарелку с овощами. Тот тяжело вздохнул и поставил тарелку перед ней. – Для особо внимательных, повторю: я предлагаю тебе поселиться у меня. Причин объяснять не стану. Опасно ли оставаться у меня, стоит ли тебе это делать – решать тебе. Уяснила?
- Уяснила. – Схалла смущенно смотрела на овощи. – А… врач…
- Врач, – Рютаро, нахмурившись, вложил вилку ей в руку, - сказал, что тебе непременно надо нормально питаться. По поводу полиции можешь не волноваться.
- А кто сказал, что я волнуюсь по поводу полиции? – Он насмешливо фыркнул.
- На вид тебе не больше шестнадцати, идентификационной карты у тебя нет. Значит, вероятность того, что ты в розыске, очень и очень велика. Реакция на мое предположение о том, что тебе негде переночевать, уверяет меня, что вероятность эта очень близка к единице. Я бы даже сказал «бесконечно близка». – Схалла, вздохнув, подцепила кусок цветной капусты и отправила в рот. Блаженно зажмурилась, улыбнулась.
- М-м-м, вкусно!
- Это замечательно, что вкусно. – Она открыла глаза: Рютаро весело смотрел на нее. – Ты останешься? – Схалла отвела взгляд, пожала плечами. – Да или нет?
- Обязательно сейчас отвечать?
- Конечно.
- Тогда я остаюсь. – Слышала бы ее мать, как беспечно и легко согласилась она жить с незнакомым мужиком… Схалла усмехнулась. Опасен был Рютаро или нет, важным не казалось. Вне его квартиры было куда опаснее – это она поняла на собственном опыте. И дело было даже не в том, что бездомным в Юлорке явно приходилось туго; в других городах, где Схалла успела побывать за полгода, с их ярой полицией и бдительными жителями жилось ненамного лучше. Сравнения с квартирой Рютаро не выдерживал ни один город, даже Кростос – относительный рай бездомных.
Опять же, Рютаро не требовал от нее немедленного предъявления карты, что не могло не подкупать.
- Отлично. И как мне тебя называть? – Рютаро снова улыбнулся, и Схалла поежилась. – Боюсь, тебе придется привыкнуть к моему внешнему виду. Могу порадовать: маску я не снимаю. Никогда.
- Не… Не в этом дело, - пробормотала Схалла. – Просто мне все время кажется, что ты смеешься надо мной. Ну, понимаешь, улыбка у тебя такая.
- Понимаю. Так что? Мне придумать имя самому?
- Не надо. Меня зовут Схалла.