filthy one
Флафф по Гарри Поттеру. "Высокие идеалы". Кусок первый.Рон Уизли со стоном выпрямился, уронил лопату и, морщась, принялся массировать поясницу, скептически оглядывая результаты своих полуденных трудов: три длинные грядки для трав Джинни. Болело неимоверно – сказывался, и весьма ощутимо, когда-то перенесённый перелом позвоночника.
И что он сунулся помогать Поттеру? Тот и сам бы прекрасно не справился? Теперь мучайся, корми его, да еще и от болей в спине страдай.
Рон сердито тряхнул головой.
- И что только в голову не придёт, - вслух сказал он, надеясь, что разрушенная тишина хоть как-то поможет, отгонит предательские мысли. Гарри – его друг. Это надо помнить, никак нельзя забывать. Рон натянуто улыбнулся. – Чушь какая-то. – Его улыбка померкла, и Рон тоскливо посмотрел на землю.
Забыть – сделать только хуже. И себе, и Гарри, и Джинни – всем. Одно дело – верить, что помогаешь своему лучшему другу, совсем другое – содержать за свой счёт никому не нужного инвалида.
- Рон, ты чего? – Джинни подошла как всегда незаметно, и Рон вздрогнул от её голоса. – Опять спина? – Он с трудом нагнулся, всё ещё держась за поясницу, и подобрал с земли лопату.
- Да. Пожалуй, пока хватит. – Он повернулся и улыбнулся Джинни. – Отдохну немного, и снова…
- Не надо, - перебила его Джинни, мельком глянув на грядки. – Для трав хватит. Ты мне живой нужен, Ронникинс. – Рон невесело улыбнулся и, не ответив, заковылял к дому. Хватит, так хватит. Хоть чем-то он полезен, вот и славно.
Поясница нестерпимо ныла, и, похоже было, что к вечеру боль станет еще сильнее. Рон недовольно щёлкнул языком. Не любил он незапланированную ломоту в спине – ему с лихвой хватало ежевечерних сеансов головных болей. Последствия его попытки спасти лучшего друга. И где сейчас этот друг?
- У тебя не найдётся какого-нибудь обезбаливающего? – как можно беспечнее спросил он у идущей за спиной Джинни. Не оборачиваясь – сестрёнке никогда не нравился его угрюмый вид, а сейчас – Рон был в этом уверен на все сто процентов – выглядел он угрюмо. Никак не хуже Виктора Крама в лучшие годы. – А то как-то хреново моей спине. Не нравится ей лопата.
- Ты бы работал чуть меньше, - фыркнула в ответ Джинни, и Рон поморщился. Упоминания о том, сколько он работает, его раздражали. - Может, она любила бы лопату намного сильнее. А обезбаливающее всегда найдётся, ты же знаешь. – Джинни ободряюще взъерошила ему волосы. Рон ничего не ответил.
Конечно, он знает – у Джинни всегда есть зелья. Обезбаливающее – для него, снотворное – для Гарри, тонизирующее – для неё самой. Семь порций каждого. Двадцать один флакончик в небольшой деревянной коробке на верхней полке платяного шкафа.
– Мне иногда кажется, что из нас выходит славная семья наркоманов. – Рон, взглянув на внезапно посерьезневшую Джинни, пожал плечами.
- Может, так оно и есть. По меньшей мере, ни я, ни Гарри без твоих зелий обходиться уже не можем. Чем не, спрашивается?
- Я не о том, - отозвалась Джинни. – Помнишь, мы были такими… ну… пить – ни за что! Курить – да никогда! Наркотики – ни за что, это же ужасно! Ну, и так далее… А сейчас…
- Наивные были, - отмахнулся Рон, тяжело поднимаясь по скрипучим ступенькам старенького крыльца. Бросил лопату рядом с крыльцом, тяжело ввалился в коридор. Лечь бы, да поскорее… – Я бы даже сказал, глупые. – Джинни хихикнула.
- Слышала бы тебя Гермиона.
- Ну, она меня не слышит, - через силу ухмыльнулся он в ответ. Упоминания о Гермионе раздражали едва ли меньше упоминаний о работе, но Рон предпочитал этого не показывать. – До Болгарии не докричишься.
- Есть такое. Да и она хороша – могла бы хоть сообщить новый адрес – Джинни, небрежно скинув ботинки, пошла за Роном по коридору. – Сколько мы не виделись?
- Сколько, сколько… Лет пять: последний раз мы отмечали твой выпускной – все вместе, помнишь?
- Ещё бы я не помнила – мой же выпускной. Рон, ты сейчас собираешься его пить? – Рон задумчиво посмотрел на флакон с зельем. – Я к тому, что сейчас только полшестого. И сегодня…
- …суббота, я знаю. Надеюсь, на сегодняшний вечер действия хватит, а к следующему будет новая порция, так? – Джинни передернула плечами.
- Надеюсь. Без зелий долго мы не протянем.
- Это точно. - Рон залпом выпил зелье и поморщился. – Джинни, почему оно с каждым разом всё отвратительнее и отвратительнее?
- Не нравится – не пей. – Джинни, широко зевнув, плюхнулась на кушетку. - Кстати, о Гермионе… – Из соседней комнаты раздался рёв, в стену ударило что-то тяжёлое. - Тумбочка, - вздохнула Джинни. – Он не понимает, что мебель нельзя ломать.
- Ну зато он уже не пытается меня убить. И иногда вспоминает твоё имя. Все признаки улучшения налицо. – Рон устало опустился на свою кровать и, стащив сапоги, осторожно вытянулся на ней. – Ох, спинка моя… - Джинни пристально посмотрела на него – видимо, решала, издевается он или нет. Рон закрыл глаза и с блаженным видом натянул на себя покрывало.
- Не смотри на меня так – дырку прожжёшь. И не издеваюсь я над ним, не волнуйся. Просто…
- Вот именно, что просто, - огрызнулась Джинни. Её явно смущало такое отношение Рона к Гарри. Будто они и не друзья вовсе, и никогда ими не были… Рон тяжело вздохнул. Считается ведь, что испытания укрепляют дружбу, верно? – Он не виноват, что… что с ним это случилось.
- Я знаю, - спокойно отозвался Рон. – Но я не хочу сейчас обсуждать, почему мы, находясь в перманентном финансовом кризисе, всё ещё продолжаем содержать никому не нужного инвалида. Он мой друг, он твой муж, замечательно. Будем считать это главными и при этом абсолютно равноправными причинами, хорошо?
- Насчёт равноправных сильно сомневаюсь, - буркнула всё ещё обиженная Джинни. – Я содержу своего мужа – это так, а вот что ты…
- А я, рискуя жизнью, уберегаю своего друга от суицида, пока его жена сутками пропадает на работах, - так же спокойно перебил он. – Равноправны, равноправны, не надо тут. – В стену снова врезалось что-то тяжёлое, раздался отчётливый треск. – Табуретка версус тумбочка, - фыркнул Рон. – Ты, кстати, во сколько завтра отчаливаешь?
- Как зелья сварю, так и отчаливаю. Часам к одиннадцати.
- Ясно всё с тобой. Варить будешь по старому рецепту?
- Ага. Десять часов, не больше. Нельзя, чтобы он всё время спал, ты ж понимаешь.
И что он сунулся помогать Поттеру? Тот и сам бы прекрасно не справился? Теперь мучайся, корми его, да еще и от болей в спине страдай.
Рон сердито тряхнул головой.
- И что только в голову не придёт, - вслух сказал он, надеясь, что разрушенная тишина хоть как-то поможет, отгонит предательские мысли. Гарри – его друг. Это надо помнить, никак нельзя забывать. Рон натянуто улыбнулся. – Чушь какая-то. – Его улыбка померкла, и Рон тоскливо посмотрел на землю.
Забыть – сделать только хуже. И себе, и Гарри, и Джинни – всем. Одно дело – верить, что помогаешь своему лучшему другу, совсем другое – содержать за свой счёт никому не нужного инвалида.
- Рон, ты чего? – Джинни подошла как всегда незаметно, и Рон вздрогнул от её голоса. – Опять спина? – Он с трудом нагнулся, всё ещё держась за поясницу, и подобрал с земли лопату.
- Да. Пожалуй, пока хватит. – Он повернулся и улыбнулся Джинни. – Отдохну немного, и снова…
- Не надо, - перебила его Джинни, мельком глянув на грядки. – Для трав хватит. Ты мне живой нужен, Ронникинс. – Рон невесело улыбнулся и, не ответив, заковылял к дому. Хватит, так хватит. Хоть чем-то он полезен, вот и славно.
Поясница нестерпимо ныла, и, похоже было, что к вечеру боль станет еще сильнее. Рон недовольно щёлкнул языком. Не любил он незапланированную ломоту в спине – ему с лихвой хватало ежевечерних сеансов головных болей. Последствия его попытки спасти лучшего друга. И где сейчас этот друг?
- У тебя не найдётся какого-нибудь обезбаливающего? – как можно беспечнее спросил он у идущей за спиной Джинни. Не оборачиваясь – сестрёнке никогда не нравился его угрюмый вид, а сейчас – Рон был в этом уверен на все сто процентов – выглядел он угрюмо. Никак не хуже Виктора Крама в лучшие годы. – А то как-то хреново моей спине. Не нравится ей лопата.
- Ты бы работал чуть меньше, - фыркнула в ответ Джинни, и Рон поморщился. Упоминания о том, сколько он работает, его раздражали. - Может, она любила бы лопату намного сильнее. А обезбаливающее всегда найдётся, ты же знаешь. – Джинни ободряюще взъерошила ему волосы. Рон ничего не ответил.
Конечно, он знает – у Джинни всегда есть зелья. Обезбаливающее – для него, снотворное – для Гарри, тонизирующее – для неё самой. Семь порций каждого. Двадцать один флакончик в небольшой деревянной коробке на верхней полке платяного шкафа.
– Мне иногда кажется, что из нас выходит славная семья наркоманов. – Рон, взглянув на внезапно посерьезневшую Джинни, пожал плечами.
- Может, так оно и есть. По меньшей мере, ни я, ни Гарри без твоих зелий обходиться уже не можем. Чем не, спрашивается?
- Я не о том, - отозвалась Джинни. – Помнишь, мы были такими… ну… пить – ни за что! Курить – да никогда! Наркотики – ни за что, это же ужасно! Ну, и так далее… А сейчас…
- Наивные были, - отмахнулся Рон, тяжело поднимаясь по скрипучим ступенькам старенького крыльца. Бросил лопату рядом с крыльцом, тяжело ввалился в коридор. Лечь бы, да поскорее… – Я бы даже сказал, глупые. – Джинни хихикнула.
- Слышала бы тебя Гермиона.
- Ну, она меня не слышит, - через силу ухмыльнулся он в ответ. Упоминания о Гермионе раздражали едва ли меньше упоминаний о работе, но Рон предпочитал этого не показывать. – До Болгарии не докричишься.
- Есть такое. Да и она хороша – могла бы хоть сообщить новый адрес – Джинни, небрежно скинув ботинки, пошла за Роном по коридору. – Сколько мы не виделись?
- Сколько, сколько… Лет пять: последний раз мы отмечали твой выпускной – все вместе, помнишь?
- Ещё бы я не помнила – мой же выпускной. Рон, ты сейчас собираешься его пить? – Рон задумчиво посмотрел на флакон с зельем. – Я к тому, что сейчас только полшестого. И сегодня…
- …суббота, я знаю. Надеюсь, на сегодняшний вечер действия хватит, а к следующему будет новая порция, так? – Джинни передернула плечами.
- Надеюсь. Без зелий долго мы не протянем.
- Это точно. - Рон залпом выпил зелье и поморщился. – Джинни, почему оно с каждым разом всё отвратительнее и отвратительнее?
- Не нравится – не пей. – Джинни, широко зевнув, плюхнулась на кушетку. - Кстати, о Гермионе… – Из соседней комнаты раздался рёв, в стену ударило что-то тяжёлое. - Тумбочка, - вздохнула Джинни. – Он не понимает, что мебель нельзя ломать.
- Ну зато он уже не пытается меня убить. И иногда вспоминает твоё имя. Все признаки улучшения налицо. – Рон устало опустился на свою кровать и, стащив сапоги, осторожно вытянулся на ней. – Ох, спинка моя… - Джинни пристально посмотрела на него – видимо, решала, издевается он или нет. Рон закрыл глаза и с блаженным видом натянул на себя покрывало.
- Не смотри на меня так – дырку прожжёшь. И не издеваюсь я над ним, не волнуйся. Просто…
- Вот именно, что просто, - огрызнулась Джинни. Её явно смущало такое отношение Рона к Гарри. Будто они и не друзья вовсе, и никогда ими не были… Рон тяжело вздохнул. Считается ведь, что испытания укрепляют дружбу, верно? – Он не виноват, что… что с ним это случилось.
- Я знаю, - спокойно отозвался Рон. – Но я не хочу сейчас обсуждать, почему мы, находясь в перманентном финансовом кризисе, всё ещё продолжаем содержать никому не нужного инвалида. Он мой друг, он твой муж, замечательно. Будем считать это главными и при этом абсолютно равноправными причинами, хорошо?
- Насчёт равноправных сильно сомневаюсь, - буркнула всё ещё обиженная Джинни. – Я содержу своего мужа – это так, а вот что ты…
- А я, рискуя жизнью, уберегаю своего друга от суицида, пока его жена сутками пропадает на работах, - так же спокойно перебил он. – Равноправны, равноправны, не надо тут. – В стену снова врезалось что-то тяжёлое, раздался отчётливый треск. – Табуретка версус тумбочка, - фыркнул Рон. – Ты, кстати, во сколько завтра отчаливаешь?
- Как зелья сварю, так и отчаливаю. Часам к одиннадцати.
- Ясно всё с тобой. Варить будешь по старому рецепту?
- Ага. Десять часов, не больше. Нельзя, чтобы он всё время спал, ты ж понимаешь.
@темы: Harry Potter, text