"Признание", Ирука Умино + Какаси Хатакэ. PG-13, drama. Очевидно, по Naruto.
Умино Ирука не считал себя выдающимся – или хотя бы просто хорошим – человеком. Его это не особо волновало: достаточно было, на его взгляд, оставаться нормальным. Другое дело, что с этим у него были проблемы. Впервые свою ненормальность Ирука ощутил особенно остро лет в двенадцать, в последний год обучения в Академии. Тогда все его друзья – такие же неугомонные мальчишки – один за одним влюбились в прекрасных будущих куноити. Ирука не имел ничего против девушек и тем более не считал, что девушка не может быть отличным ниндзя. Но его не привлекали в них ни округлые бедра, ни начавшие оформляться груди, ни мягкие губы – ничего из того, о чем его друзья могли говорить часами. И даже когда одна из отличниц класса, непревзойденная Мидзуно Акари, смущаясь и краснея, вручила ему на одной из перемен маленький белый конверт со скромным сердечком в уголке, Ирука не почувствовал ничего, кроме, быть может, сожаления: он не мог ей ответить взаимностью. Может, и хотел бы – из вежливости, из желания быть таким, как все, - но не мог.
читать дальшеПотом стало еще хуже: им исполнилось тринадцать – и кругом только и было разговоров, что про первые поцелуи и долгие прогулки по улочкам Конохи после миссий. Потом Ируке пошел пятнадцатый год – и все чаще к нему в комнату влетал кто-нибудь растрепанный и довольный и возбужденно делился впечатлениями от несмелых объятий где-нибудь в укромном углу, а то и о «первом разе». К шестнадцати Ирука уже привык, что на выходные у него кто-нибудь – из тех, кто до сих пор жил с семьей – просил ключ от комнаты: не все в шестнадцать могли снимать комнату, а Ирука с восьми лет жил один, за счет Конохи. Сирота – таких, как он, было немало.
Но даже тогда все было не так уж плохо, считал Ирука. Увлеченные собственными приключениями и приятными открытиями друзья, знакомые и однокашники не слишком заботились о том, что у самого Ируки никого нет – и никого не было толком, если не считать Акари-тян, с которой они как-то пробовали встречаться, но порвали после нескольких месяцев мучений. Она отдала ему свой первый поцелуй и, кажется, до сих пор жалела об этом – Ируке не понравилось, он не смог это толком скрыть. Но теперь, когда половина выпуска уже женилась или вышла замуж, а вторая половина не ввязалась в брак только потому, что не считала это нужным, Ируке приходилось несладко.
Последней каплей стал прямой вопрос, заданный ему во время одной из посиделок в весьма уютной – и недорогой, что было немаловажно – чайной. – Ты из этих, что ли? – спросил его Хино Цудзуки. Цудзуки как раз сдал экзамен на дзёнина, чем заслуженно гордился – ведь Академию он заканчивал одним из отстающих, если не самым слабым учеником выпуска. А еще его жена ждала первенца – так что у Цудзуки жизнь явно налаживалась. – Ну… Этих. Сам понимаешь. – Ирука залился краской и громко возмутился в ответ, но Цудзуки нельзя было провести так просто. – А что тогда не найдешь себе кого-нибудь? – спросил он. – Ладно, с Акари у тебя не вышло, так что теперь всю жизнь одному?
- Да нет, - пробормотал Ирука. – Я и не собираюсь… ну, один оставаться. Ну, то есть… - Он совсем потерялся, что ответить: врать друзьям Ирука не умел, поэтому сболтнуть что-нибудь про таинственную знакомую, с которой что-то наклевывается, не мог. Говорить, что он ждет свою единственную и неповторимую любовь – чтобы проняло с первого взгляда и на всю жизнь – тоже было глупо. Цудзуки не был романтиком. То есть, совсем не был. Он и с Юдзу, своей нынешней женой, начал в свое время встречаться из-за хорошей наследственности: Юдзу из своего выпуска первой стала дзёнином. И совсем было глупо говорить, что у женщин не такие привлекательные руки, как у мужчин, и что у них никогда не бывает таких узких бедер, широкой груди или упругой задницы. Ирука никогда не занимался сексом с мужчинами, но свои предпочтения понял достаточно давно – после второй, кажется, ночи с женщиной.
Но признаваться в них было… чревато. В Конохе не жаловали гомосексуалистов. Бить за это никто бы его не стал, конечно – чтобы избить тюнина, надо слишком постараться, да и получить от него сдачи тоже вряд ли кому-то понравилось бы. Но справляться с общим безразличием («не говори с ним, он из этих, мало ли что») или шепотку за спиной («а говорят, Ирука-то с женщинами не… общается») было слишком сложно, чтобы позволять себе неосмотрительные высказывания. Ирука знал это по собственному опыту: в детстве он слишком отчаянно боролся за признание окружающих.
Помощь с ответом пришла неожиданно. Сидящий рядом Хатакэ Какаси захлопнул свою книжонку, в обнимку с которой, кажется, проводил все свободное время, и вмешался в разговор. – А что если и из этих? – с ехидцей осведомился он. – Ни на что не намекаю, Ирука-сан… или вы уже Ирука-сэнсэй? Занятия начались уже?
- Не начались еще, - хмуро ответил Ирука. – И это хорошо, что не намекаете, Какаси-сан. – Он с раздражением подумал, что теперь-то Цудзуки точно от него не отвяжется – а все из-за нелепой реплики Какаси.
Цудзуки только согласно кивнул, всем своим видом выражая недовольство Какаси за одно только предположение. Какаси улыбнулся – маска на его лице пошла маленькими складками. За эту маску его недолюбливали, пожалуй, больше всего – если говорить о всех его странностях. Вечно сползшая на один глаз бандана, по слухам, не была случайностью – говорили, что Какаси так скрывает шрам на глазу. Понять это было сложно – зачем синоби скрывать полученные в бою шрамы? – но можно. И даже вечную порно-книжку в руках можно было понять – проблемы у человека с сексом, развлекается, как может. И даже странную прическу ему готовы были простить многие. С маской было сложнее: зачем, спрашивается, прятать свое лицо от своих же?
- Так я не услышал: что такого-то? – повторил Какаси, так и не дождавшись ответа.
Цудзуки только руками развел. - Это ненормально же. Ну…
Ирука помахал хозяину чайной – принесите счет! – и хмуро покосился на Какаси. - Вы, в общем, это без меня выясните, ладно? Мне неинтересно. – Он поднялся навстречу подошедшему к ним хозяину и достал кошелек. – До встречи.
Какаси снова открыл книжку и зевнул. – До встречи, Ирука-сэнсэй. А выяснять без вас мне тоже неинтересно. То, что Цудзуки-сан считает недопустимым любить мужчин, я из первого его вопроса понял. Ваше мнение меня куда больше интересует.
- Ну, я не обязан им делиться, - сухо заметил Ирука перед тем, как уйти. Какаси ничего не ответил – уже уткнулся в книжку. Так что последнее слово так и осталось за ним.
Цудзуки догнал его уже на улице. – Ты не обиделся? – спросил он, как только оказался достаточно близко, чтобы никто из случайных прохожих не услышал. – Я, наверное, слишком громко…
- Я не… из этих, - устало сказал Ирука. – Извини, мне домой пора, я еще подготовиться хочу – к первому уроку, знаешь. Все в порядке, - добавил он, поняв, что так просто Цудзуки просто так его никуда не отпустит.
- Точно? – Ирука только кивнул, потрепал Цудзуки по плечу и, попрощавшись, отправился домой.
Войдя в свою пустую квартиру, он, не зажигая света, плюхнулся на старую кровать, задумался: а если бы его встречала… скажем, та же Акари-тян? Как бы это было? Ужин, разговор, поцелуи… может, даже секс. Ируку передернуло – секс с женщинами, определенно, был не самым любимым его занятием. Он перевернулся на бок и со вздохом закрыл глаза. – Может, лучше и признаться… - вздохнул он. Признаваться, впрочем, было страшно – уж очень не хотелось снова оказаться одному. Ирука провел ладонью по лицу и рывком поднялся на кровати. – Заниматься! – нарочито бодро заявил он пустой комнате. – С завтрашнего дня я учитель Академии – и лучше бы хороший учитель!
Никто ему не ответил, но Ируку это не смутило: раз решил заниматься – значит, самое время. И без разницы, что на улице давным-давно стемнело и куда лучше просто лечь спать, чтобы не опоздать в первый же рабочий день.
…И это решение обернулось против него – когда с утра Ирука проснулся от стука в окно и с ужасом понял, что заснул за рабочим столом – прямо на свитках с простейшими упражнениями для контроля чакры и элементарными задачками на сложение. – Проспал! – понял он, вскочив на ноги. – В первый же день! – Стук в окно повторился – и Ирука, наконец, заметил за стеклом устроившегося на стене Какаси. Нахмурившись, он поднял раму и пустил странного дзёнина внутрь – на подоконник.
- Проспали? – осведомился Какаси. – Вас на линейке не было, Третий жаловался.
Ирука только виновато развел руками. Очень хотелось сказать какую-нибудь гадость, но Ирука прекрасно понимал, что Какаси ни в чем не виноват.
- Бывает. – Маска Какаси пошла мелкими морщинками – видимо, от улыбки. Ирука поймал себя на мысли, что не против был бы увидеть эту улыбку без маски – да и вообще, лицо Какаси. Он потряс головой и тяжело вздохнул. – Не переживайте. – Какаси легко спрыгнул с подоконника и покрутил головой. – Занятий сегодня все равно не было – только линейка, речь Хокагэ, показательные выступления и приветствие первогодок. А завтра успеете вовремя. Хотите есть, кстати?
- Стоп-стоп. – Ирука поднял руки, останавливая неторопливую речь Какаси. – А вы-то здесь откуда, Какаси-сан? – Тот только пожал плечами.
- Шёл с линейки. Мне же в этом году команду гэнинов должны дать. Смотрел на последний год – вдруг кто талантливый есть. – Ирука недоверчиво посмотрел на него: зачем смотреть на учеников в Академии в самом начале учебного года? Куда логичнее присматривать себе талантливых учеников на выпускных экзаменах. Кроме того, Ирука крайне сомневался в том, что Какаси вообще волнует, каких учеников ему дадут. Все равно основное обучение синоби проходило после окончания Академии – с наставником-дзёнином. – Да и с вами было бы интересно пересечься.
Ирука снова вздохнул: теперь появление Какаси на открытии учебного года стало куда понятнее. – Зачем? – спросил он.
- Говорю же, интересно. – Какаси взял со стола свиток с математическими задачками, без интереса покрутил его в пальцах – у Ируки чуть перехватило дыхание. Руки у Какаси были примечательные – особенно когда он не прятал их за перчатками с протекторами. Как сегодня. – Вы мне нравитесь. – Ирука ошеломленно потряс головой – скорее от удивления, чем в знак отрицания. – Я вам, кажется, тоже, - спокойно продолжил Какаси.
- Кажется, - отозвался Ирука, мигом отойдя от удивления. Ему хватило вчерашнего вмешательства Какаси в их с Цудзуки разговор, чтобы понять: от него надо держаться подальше, если не хочешь стать таким же. Изгоем.
- Можно я маску сниму? – спросил Какаси, будто и не заметив, что Ирука что-то сказал.
- Можно, - ответил Ирука прежде чем понял, что говорит. – То есть, зачем?
- Чтобы вы знали, как я выгляжу, - беззаботно отозвался Какаси, опуская маску на шею и стягивая с головы бандану. Лицо у него оказалось самое обычное – скорее симпатичное, чем нет; с неправильными, но привлекательными чертами. Курносый нос – это было заметно и под маской, гладкие щеки – кажется, борода у него тоже толком не росла, как у Ируки. Тонкие губы, острые скулы, небольшой шрам на правой щеке. Через левую бровь шёл еще один шрам – не зря говорили, что именно его Какаси прячет под банданой. Его и ярко-алый левый глаз с тремя запятыми – сяринган, проклятие рода Утиха. – Ничего особенного, но лучше знать, правда?
- Постойте. – Ирука сделал глубокий вдох и попытался объяснить Какаси, что нисколько не заинтересован в общении с ним сколько-нибудь ближе, чем необходимо по работе. – Я… мне неважно, как вы выглядите – вы мне не нравитесь. Не можете нравиться. Я… не из…
- Вы предпочитаете мужчин, - перебил его Какаси. – Но боитесь в этом признаться. Я не знаю, почему вас это так пугает. Или потому что вы, как и Цудзуки-сан, считаете это ненормальным, и тогда я зря пришёл. Общение с идиотами – не мой конёк. Или вы боитесь реакции окружающих, и тогда у меня еще есть шанс: страх, в отличие от альтернативной умственной одаренности, победить можно. Я не слишком путано объясняю?
- Не слишком… - Ирука возмущенно взмахнул рукой, случайно снеся со стола пару свитков. – Да прекратите уже! – Какаси ехидно хмыкнул – Ирука подумал, что его красит даже ехидство. – Чёрт…
- В Конохе не любят таких, как я. – Какаси пожал плечами. – Но и не ненавидят – в отличие от, скажем, Удзумаки-младшего, любого из рода Утиха или детей погибших за Коноху. – Он потрепал Ируку по плечу и убрал руку быстрее, чем Ирука попытался скинуть ее. – Мы не напоминание о войне – о том, что это наша работа. Мы… просто другие – а люди никогда не любят других. С этим не так сложно справиться.
- Вы не понимаете, - хмуро пробормотал Ирука. – Вы ничего не понимаете об… когда ты совсем один.
- Во-первых, не один – нас будет, как минимум, двое, - заметил Какаси. – И даже больше – уверяю вас, гомосексуалистов в Конохе больше, чем я и вы. Во-вторых… - Какаси помедлил, будто решая, продолжать ему говорить – или замолчать-таки и уйти. Ирука бы с радостью предпочел второе – Какаси заставлял его делать выбор, причем не из легких. Какаси, впрочем, остановился на первом. – Во-вторых… мне не хотелось бы мериться личными трагедиями, это было бы глупо... но моего отца довели до самоубийства его же друзья за то, что он спас их жизни. Так что я знаю, что значит одиночество. – Какаси натянул обратно маску и завозился с банданой, завязывая ее на голове. – Сейчас все совсем по-другому. – Из-под маски голос у него звучал чуть глуше, не так ясно; Ирука мимоходом пожалел, что Какаси нацепил ее обратно. – Мне пора, Ирука-сэнсэй. Заходите вечером – поужинаем вместе, если уж вы так боитесь одиночества. Думаю, я сегодня вернусь. – Какаси снова потрепал Ируку по плечу – тот даже не попытался увернуться от его прикосновения, слишком был занят осмыслением всего сказанного. – До встречи.
- До встречи, - машинально отозвался тот. Какаси поправил бандану, убедившись, что она полностью закрывает левый глаз – Ирука мельком отметил, что надо будет спросить, откуда у него сяринган – и вылез в окно. Махнул на соседнее дерево, с него запрыгнул на крышу : слышно было, как его сандалии стукнули по черепице – и ушел, оставив крайне задумчивого Ируку одного.
Какаси ему нравился – глупо было это отрицать, когда он остался один (врать себе Ирука умел еще хуже, чем друзьям). Но признать это значило лишиться большей части своих друзей. Цудзуки был далеко не единственным нелюбителем «этих» в Конохе вообще и в их компании в частности. С другой стороны, когда-нибудь отсутствие у него жены или хотя бы девушки станет настолько странным, что друзья вряд ли оставят это просто так: и тогда или ему навяжут девушку, или, опять же, оставят одного. Ирука тяжело вздохнул и беззлобно пнул ножку стола – с того свалилось еще несколько свитков. – Чёрт… - Он зажмурился и устало потер лицо. - …надо убраться, что ли...
С Какаси они увиделись только через пару недель: Ирука столкнулся с ним нос к носу, когда выходил из Академии. Вечер того дня, когда Какаси разбудил его, он провёл дома один, выключив свет и безуспешно пытаясь уснуть пораньше, чтобы не опоздать к началу занятий.
– Добрый вечер, Ирука-сэнсэй. – Какаси отдал ему шутливый салют. – Как дела?
- Добрый вечер, Какаси-сан, - отозвался Ирука. – Дела хорошо, спасибо. У вас?
- Скучно ужинать одному, - усмехнулся Какаси. – Вы заходите, Ирука-сэнсэй, не бойтесь. Цудзуки-сан же приглашает вас перекусить – чем я хуже?
Ирука открыл рот, чтобы ответить, и неуверенно его закрыл. Цудзуки больше не приглашал его перекусить – был крайне занят на миссиях, а в перерыве между ними помогал Юдзу дома.
- Ну… удачи. – Какаси махнул ему рукой и пошел дальше.
- Я… я приду! – выпалил Ирука ему в спину. Какаси даже не обернулся, только снова поднял руку в салюте.
- Буду рад вас видеть. Я дома после восьми; если что, ключ под ковриком.
- Постойте! – Какаси послушно остановился, повернулся и смерил Ируку усталым взглядом: мол, что еще? – Я… я же не знаю, где вы живете, - пробормотал Ирука. Теперь он вовсе не был уверен, что затея с совместным ужином так безобидна, как казалось на первый взгляд. Сходить с Цудзуки в чайную – это одно, а вот придти ночью к самому странному дзёнину в Конохе – совсем другое. К тому же, Цудзуки никогда не заявлял, что ему Ирука нравится – или что он нравится Ируке.
- О. – По внешнему виду Какаси было непонятно: то ли он смущен, то ли раздражен, то ли весело улыбается – а то и все вместе. Ирука недовольно подумал, что маска Какаси, определенно, не имеет никакого права на существование. – Надо же. Тогда… - Какаси развернулся на сто восемьдесят градусов и подошел к Ируке. – Тогда мои дела подождут. Пойдём?
- П-прямо сейчас? – Ирука чуть отодвинулся от Какаси – показалось, что тот собирается взять его под руку. – Ну, то есть…
- Ирука-сэнсэй, вы не девственность терять идете. – Ирука густо покраснел, Какаси закатил глаза. – Это просто ужин. Я хочу есть, вы хотите есть, мы можем сделать это вместе. Идём, я недалеко живу. И у меня, кажется, даже есть что-то в холодильнике, так что в магазин заходить не понадобится. – Ирука вздохнул, напомнил себе, что идти на попятный – недостойно для синоби, и мужественно поплелся рядом с Какаси к нему домой.
Как оказалось, тот и правда жил недалеко. За десять минут неспешной – и тихой, они едва ли сказали больше десятка слов – прогулки они добрались до многоквартирного дома, в котором Ирука с некоторым удивлением узнал свой собственный. – Не знали, что мы соседи? – спросил Какаси, запрыгивая по дереву на третий этаж – лестницы он, видимо, не признавал из принципа. А может, просто использовал преимущества открытых этажей. Ирука, помешкав, запрыгнул за ним – не хотелось тратить время на подъем по лестнице.
- Не знал. – Он вошел за Какаси в его квартиру, отметив про себя, что ключ из-под коврика ему бы не понадобился – дверь была не заперта. – И давно?
- Лет десять. Как ваши родители погибли, вы переехали сюда. – Какаси снял маску и лучезарно улыбнулся. – Вы не слишком общительны, Ирука-сэнсэй. И не слишком внимательны.
- …да нет, - пробормотал Ирука. – Просто я…
- Неважно. – Какаси швырнул маску на стол и открыл холодильник. – Что тут у нас есть? Вы, кстати, умеете готовить? Или мы обойдемся рамэном быстрого приготовления?
- Не обойдемся, - неожиданно для себя выдал Ирука. Обычно он ужинал на скорую руку, но… если уж он пришел к Какаси, глупо было бы потратить на ужин всего пятнадцать минут. – Я умею… я умею тушить мясо, а к нему можно…
- А к нему можно, опять же, потушить овощей. Загляните, пожалуйста, в тот ящик – что там есть? – Какаси деловито зашуршал чем-то в холодильнике, Ирука послушно заглянул в ящик. – Доставайте все. Ничего, что ужин нам приходится готовить вместе?
- Ничего. – Ирука впервые за вечер улыбнулся – без мысли о том, что это можно неправильно понять. – Так даже лучше.
- Вот и славно. – Какаси кинул мясо в раковину и полез в какой-то шкафчик: судя по грохоту – за кастрюлей.
- Какаси-сан… - Ирука включил воду, взял один из висящих на стене ножей и начал чистить картошку. Он уже и не помнил, когда последний раз готовил себе что-то приличное и сколько-нибудь трудоемкое. Рамэн в коробках был явно не в счет. - …вы не могли бы снять бандану?
- Мог бы. – Какаси стянул бандану и кинул ее на стол, к маске. – А зачем?
Ирука не сразу нашелся, что ответить: он и сам толком не знал, зачем ему видеть лицо Какаси полностью. Не только тонкие сухие губы, острый подбородок, покрытые пушком щеки, но и чуть оттопыренные уши, высокий лоб под челкой и тонкий шрам через красный глаз. – Зачем… - беспомощно пробормотал он. - …думаю, чтобы запомнить, как вы выглядите. Ничего особенного, но лучше помнить, я думаю.
Какаси жизнерадостно расхохотался и, взяв нож, присоединился к Ируке. Чистить картошку вдвоем было куда быстрее – точно так же, как резать мясо, шинковать морковку, тушить все это на медленном огне и быстро уплетать приготовленный ужин за обе щеки. Они болтали обо всем на свете: от методики обучения юных ниндзя и сложности экзаменов на дзёнина до персонажей книг Дзираи и нелепых привычек Хокагэ. Они смеялись в голос, хвастались тем, как замечательно умеют готовить, и выясняли, на каких интересных миссиях бывали; они даже в шутку немного покидались маской Какаси. И даже отдувались, наевшись, вместе и одинаково.
- Уф… - Ирука, наконец, нашел в себе силы встать из-за стола. – Хорошо, что я на соседнем этаже живу – дальше я бы не дошёл. Спасибо, Какаси-сан. Это был чудесный ужин.
- Вам спасибо, Ирука-сэнсэй. – Какаси остался сидеть, блаженно развалившись на стуле. – Чудесный – это очень хорошо сказано. Вы заходите еще.
- Обязательно. – Ирука помахал рукой. – До встречи.
- Самой скорой, - махнул в ответ Какаси. – Дверь просто прикройте, ладно? Боюсь, я встать еще не могу. – Они рассмеялись, и Ирука ушел домой.
Дома его ждала приколотая к двери записка: «Заходил, не застал. Надо поговорить. Цудзуки». Ирука повертел лист бумаги в руках и решил, что это, в любом случае, может подождать до утра. Он чувствовал себя слишком сытым и усталым, чтобы искать Цудзуки и выяснять, что случилось. Так что он просто захлопнул а собой дверь, на ощупь добрался до постели и, содрав с себя одежду, с довольным вздохом забрался под одеяло – и тут же уснул. А разбудил его снова стук в окно. Ирука недовольно заворочался в постели, простонал что-то невнятное и приподнялся на кровати. За стеклом примостился на стене Какаси – и это отчего-то радовало. Ирука дотянулся до рамы и толкнул ее вверх; Какаси тут же скользнул в комнату. – Опять проспите, Ирука-сэнсэй, - глуховато – из-за маски – сказал он. Ирука поискал взглядом часы и, увидев циферблат, подскочил на кровати.
- Уже проспал! – Он заметался по комнате, пытаясь одеться, умыться и собраться одновременно. Какаси наблюдал за ним, сидя на подоконнике, и, кажется, негромко посмеивался – во всяком случае, происходящее его явно забавляло. Из дома вышли они вместе – Ирука еще успел удивиться тому, как один совместный ужин может изменить отношение к человеку – и даже не слишком поздно. И сразу натолкнулись на Цудзуки.
- Привет! – улыбнулся ему Ирука; Какаси махнул рукой, но ничего не сказал. – Ты заходил, да? Какаси-сан и я ужинали вместе у него, меня не было. Что за дело, кстати?
Цудзуки нахмурился, настороженно кивнул Какаси вместо приветствия и поскреб затылок. – Да что за дело… - пробормотал он, посматривая на Какаси. Тот с невозмутимым видом изучал листья на стоящем рядом с домом дереве. – Там девушка одна… - Ирука удивленно поднял брови. – Неважно. Забудь. – Цудзуки развернулся и с разочарованным видом потопал вниз по лестнице, Ирука с недоумением посмотрел ему вслед.
- Может, вечером встретимся? – крикнул он. – Расскажешь!
- Забудь, я ж сказал! – донеслось в ответ. – И я занят! – Ирука только пожал плечами: мол, не мне же что-то надо было.
- Он неправильно вас понял, - пояснил Какаси, похлопав Ируку по плечу – тот немного пожалел, что Какаси все-таки убрал руку. – И совместный ужин, и мое появление в вашей квартире с утра пораньше.
- …неправильно понял, - задумчиво повторил Ирука – и смущенно покраснел. – …идиот!
- Согласен. – Какаси звучно зевнул. – Это, увы, нормально для подавляющего большинства синоби. Кстати, вы сегодня вечером свободны?
- Свободен. – Ирука впервые с двенадцати лет почувствовал, что не укладываться в рамки нормальности не так плохо, как кажется на первый взгляд. – Только приходите сразу без маски, Какаси-сан.
- Зачем? – спросил Какаси. Ирука посмотрел на него и на пару секунд задумался, насколько невинный вид Какаси соответствует действительности. А потом отбросил все мысли, стянул чертову маску и несмело поцеловал его в губы – они, кстати, действительно оказались сухими, как и выглядели. – О. – Какаси легко отстранил его. – Буду знать.
- Вы же… не против? – обеспокоился Ирука: собственный поступок показался ему теперь скорее глупым, чем смелым.
- Вам же удалось снять с меня маску? Пойдём, Ирука-сэнсэй, а то вы опоздаете на занятие. Кстати, если вчера мы ели мясо, как насчет рыбы сегодня… вы знаете, как готовят угрей?..