811 слов бреда. Осторожно, мат.Момоти Забуза не питал к Конохе никаких тёплых чувств - собственно, с чего бы? Коноха ничего хорошего ему не сделала. Более того, прогуливаясь по залитым солнцем беспечным улочкам, тринадцатилетний Забуза испытывал раздражение, граничащее с ненавистью. Значит, пока в деревне скрытого Тумана они проходят через жесточайшие тренировки, мелкие конохцы развлекаются догоняшками и рисованием? Забуза презрительно фыркнул, когда мимо него пробежали двое шестилеток со слоновьим топотом и задорным воплем "а мы-то ниндзя!".
- Ничего не понимают, придурки, - буркнул он, стискивая в кулаке свою бандану. Шедший ему навстречу здоровый мужик с сигаретой мрачно покосился на него, и если бы не бандана со знаком листа у него на голове, Забуза почувствовал бы в нём родственную душу. Бандана, однако, помешала - Момоти лишь окрысился в ответ на мрачный взгляд мужика, и пока тот недоумевающе поднимал бровь, махнул по крышам в другой конец улицы.
- Я, впрочем, не лучше, - пробормотал Забуза, спрыгивая в какую-то подворотню. - Распрыгался тут, идиот. - Действительно, прыжки по крышам спокойной и жизнерадостной Конохи вряд ли помогли бы Забузе не привлекать излишнего внимания. А излишнее внимание, особенно со стороны конохцев, особенно со стороны власть имущих, Забуза в гробу видал, ибо оно было фатально и для его миссии, и, в худшем случае, для него самого. - Придурок. - Забуза шмыгнул носом и пошёл прочь из тупика, где он оказался, чистого и совсем не вонючего - то ли ему так повезло, то ли в этой блядской Конохе и правда не было грязных подворотен.
Неспешно прогуливаясь и изо всех сил изображая из себя добродушного конохца, который скромничает и носит бандану в кармане, а не как обычно принято – на самом видном месте, он добрёл до высокого здания с иероглифом "огонь" на фасаде. Двери и окна здания были радушно распахнуты, что вызвало презрительный смешок у Забузы.
- Да меня почти ждут, - усмехнулся он и, оглядевшись - не смотрит ли кто? - бесшумно запрыгнул в ближайшее к нему окно второго этажа. Влетел в какую-то комнату, мягко приземлился на ковёр и, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд - неужели и в самом деле ждут? - откатился к стене, достав пару сюрикэнов.
Пристальный взгляд, как оказалось, принадлежал всего-навсего портрету, и Забуза тихо выматерился на собственную глупость. Под портретом обнаружилась табличка, извещавшая всякого любопытного, что сонный мужик с пристальным взглядом, изображённый на картине, есть не кто иной, как Первый Хокагэ. Забуза ухмыльнулся, доставая из сумки на поясе банку с тушью и кисть. Похоже, ему везло - сразу оказаться в комнате с портретом основателя Конохи. Миссия "проникни в Коноху и нагадь" оказалась неожиданно лёгкой, и потребовала всего лишь немного везения.
Забуза жизнерадостно усмехнулся и открыл тушь. Оставалось чуть подправить портрет и табличку под ним, и можно было убираться прочь из омерзительно жизнерадостной Конохи куда подальше. Хай, поднятый по поводу испоганенной памяти об основателе, вполне докажет то, что миссия выполнена, решил Забуза. Вряд ли его учителю нужно будет больше. А если и будет, учитель может смело идти в пешее эротическое путешествие лесом, Забуза даже не постесняется уточнить, куда именно.
Макнув кисть в тушь, Забуза снова взглянул на портрет - с чего бы начать? - и замер. Сонный мужик оказался до безобразия красивым - насколько вообще мужики могут быть красивыми, не становясь при этом похожими на баб. Забуза шмыгнул носом и нахмурился. Похабить портрет резко расхотелось.
- Что за... - Забуза выругался и снова уставился на портрет Первого Хокагэ. Тот спокойно смотрел на него. Прошло несколько минут, и Забуза, выйдя из нирваны, несколькими распространёнными и красочными предложениями определил, с кем состояла в сексуальных отношения мать Первого Хокагэ и автор портрета, швырнул кисть в стену и с тяжёлым вздохом убрал банку с тушью обратно в сумку. Подошёл к окну, оглянулся через плечо на портрет, пожалел о том, что Первый уже помер - иначе Забуза обязательно предал бы свою деревню и махнул бы в ученичество к нему, благо Первый явно лохом не был - и осторожно выглянул на улицу. Улица была точно такой же, как и десять минут назад, когда он влетел в комнату: солнечной, до тошноты чистой и уютной т совершенно безлюдной. Забуза забрался на подоконник и прыгнул с него на ближайшую крышу. Взгляд его упал на иероглиф, коим по традиции пяти сильнейших стран был украшен фасад обиталища Кагэ.
К Забузе вернулось не слишком омерзительное настроение, и он, посвистывая, полез в сумку за запасной кистью. Иероглиф, благо, красивым мужиком не оказался, его похабить было не жалко.
Когда через десять минут Забуза, быстро приближаясь к стенам Конохи, оглянулся, на фасаде всё ещё красовалось презрительное "собака" вместо недавнего "огонь", и никто не поднял воплей по этому поводу. Забуза хмыкнул и, запрыгнув на стену, сиганул с неё в лес. Миссия была выполнена, хотя он и не чувствовал обычной радости. Нагадить Конохе казалось забавной идеей, но теперь для него Коноха была чуть больше, чем блядской деревней.
- В конце концов, эту блядскую деревню основал невъебенно красивый мужик, - пробурчал Забуза, прислушиваясь, нет ли за ним погони. - И в отличие от конохцев лохом он явно не был.